В этом-то все и дело, черт возьми! Как она спокойна, как холодна! Хоть бы вздрогнула или отвела глаза, хоть бы показала — взглядом ли, жестом, дрожью в голосе, — что тоже томится по его ласкам!
— Все равно я благодарна вам за помощь.
— Да, право, не за что.
Он рассеянно потер ладонью ноющий шрам.
Лия проследила за его движением.
— Я, кажется, понимаю, почему вам было так плохо, — тихо сказала она, а затем перевела разговор на другое:
— Послушайте, давайте я чем-нибудь помогу.
— Если хотите, можете налить выпивку. Вон там, в буфете. Мне — вина, вам — на ваше усмотрение.
— Мне того же, что и вам.
Лия достала из буфета бутылку и пару бокалов. Шон следил за ней напряженным взглядом. Зачем она старается вызвать его на откровенность? Снова игра? Или…
— Вы правы. После аварии я впал в уныние.
Я был разочарован, и все стало мне безразлично. Шон не мог поверить, что произнес эти слова! До сих пор он не откровенничал на эту тему ни с кем, даже с братом…
— Разочарованы? Странно… — Она протянула ему бокал. — Я бы поняла, если бы вы сказали «я был в отчаянии» или «впал в депрессию», но «разочарован»…
— Если бы вы знали всю историю целиком… — проворчал Шон.
Черт бы побрал его длинный язык! Теперь она скажет: «Так расскажите мне эту историю!». А он не рассказывал ее никому.
Но Лия не стала цепляться к случайно вырвавшемуся слову. Она нахмурилась, озабоченно вглядываясь в лицо Шона.
— Когда это случилось? Шрам выглядит совсем свежим.
— Еще бы! — горько скривился он. — Я вышел из больницы два месяца назад. Провел там две недели.
— Тогда понятно.
Кивнув, она отвела взгляд от его изуродованного лица.
— Так вы будете пить или нет? Шон протянул руку, пальцы их соприкоснулись, и Лия поспешно отдернула руку.
— Думаю, со временем он станет менее заметен.
— Менее ужасен, вы хотели сказать? — рявкнул Шон, разозленный не столько ее словами, сколько реакцией на его прикосновение. — Не хочется вас разочаровывать, дорогая, но я никогда больше не буду похож на инспектора Каллендера! А на «Божий дар для женщин» — тем более!
— Я совсем не это хотела сказать! — воскликнула Лия. — Впрочем, следовало догадаться, как вы истолкуете мои слова. Ведь лицо — ваше главное достояние, не так ли? Как, должно быть, ужасает вас перспектива выбыть из обоймы телевизионных красавчиков! Страшно подумать — вас больше не назовут секс-идолом! В самом деле, есть от чего прийти в отчаяние и спрятаться от всех в этом уединенном местечке!
