Агент рассмеялся. Он был человек семейный, а Бауер вел себя точь-в-точь как заупрямившийся ребенок.
— Не хочу-у-у, — плаксиво протянул агент. Запрокинул голову, уперся руками в бока и капризно затопал ногой. — Не хочу-у-у, — прохныкал он и снова засмеялся.
Бауер умолк. Он не открыл глаз, не поднял головы, только ухватился руками за стул с такой силой, что суставы на пальцах побелели. Йоги его судорожно обвились вокруг ножек стула.
— Ну, пошли! — сказал агент. — Вставай!
Бауер продолжал сидеть молча. Он так крепко цеплялся за стул, что все тело его дрожало от напряжения.
Полисмен, стоявший у дверей, крикнул первому агенту, чтобы тот подождал. Все, остановившись, обернулись и начали прислушиваться. И вдруг всех охватил страх. Даже мистер Мидлтон сжал кулаки.
Полисмен отошел от двери и не спеша направился к Бауеру.
— Поглядите-ка на этого ублюдка, — сказал агент. Он медленно осмотрелся вокруг. Потом внезапно ринулся вперед и схватил Бауера за волосы. — Вставай! — зарычал он и дернул его за волосы вверх.
— Нет! — крикнул Бауер. И вдруг взвизгнул. Он широко открыл рот и взвизгнул что было мочи. — Нет! — выкрикивал он и взвизгивал и снова выкрикивал: — Нет! Нет! Нет! — и снова взвизгивал. Глаза у него по-прежнему были закрыты, и он изо всех сил цеплялся дрожащими руками и ногами за стул.
Служащие конторы, стоявшие в вестибюле, зашевелились. Крики Бауера всколыхнули их, как ветер колышет высокую траву. Коринна Андерсон засмеялась, а Джус вышел из шеренги.
— Ну пошли, пошли, — сказал агент, загоняя их, как пастух стадо. Он видел, что это стадо того и гляди разбредется в разные стороны.
— Ну, марш, вниз по лестнице! Пошевеливайтесь!
— Разрешите, — сказал Лео.
Он стал пробираться мимо шеренги обратно в банк. Полисмен преградил ему дорогу.
— Это же я, — сказал Лео.
Полисмен с минуту колебался. Потом обернулся к остальным.
— Ступайте вперед, слышите вы! — закричал он. — Ну, живей! — Он ткнул мистера Мидлтона в спину дубинкой. — Шагай, шагай, папаша! — сказал он.
Волосы у Бауера взмокли от пота, и агент никак не мог за них ухватиться. Они были слишком короткие и слишком влажные. Они выскальзывали из его пальцев, и он поднял руку, брезгливо оглядел ее и отряхнул.
— Помоги-ка мне справиться с этим дерьмом, — сказал он полисмену, стоявшему рядом.
Полисмен подошел к Бауеру сзади. Он обхватил его рукой за шею, сдавил ее и потянул вверх. Глаза Бауера под закрытыми веками полезли из орбит. Он старался укусить полисмена за локоть, но не мог достать до него зубами — локоть был под его подбородком. Когда полисмен потащил его за шею, он отделился от пола, но продолжал цепляться за стул, и стул отделился от пола вместе с ним.
