Дощатый пол в домике был застлан яркими цветными ковриками. На окнах висели белые занавески. Ситцевая шторка разделяла хижину на гостиную и спальню. Из пристроенной кухни доносился запах печеного.
Джулия поставила чемоданчик на стул и критически оглядела миссис Чепмен. Это была высокая, ширококостная женщина. В густых длинных волосах сверкала седина. У Веры Чепмен была нелегкая судьба. Две дочери умерли от дифтерии. Конечно, такая трагедия могла только прибавить морщин на лице женщины. Однако на щеках миссис Чепмен виднелись очаровательные ямочки.
— Как вы себя чувствуете?
— Совершенно нормально, — миссис Чепмен двигалась стремительно. Быстрым движением поставила метлу в угол, попутно смахнула паутину с большого зеркала на стене.
— А как мистер Чепмен?
— Не может спать от волнения. Я ему говорю, не беспокойся. Как ни переживай, ничего не изменишь, если благословил Господь. Бог дал, Бог и взял! Он взял наших маленьких девочек. Но он и благословил…
Прошлой зимой миссис Чепмен пришла на прием, жалуясь на то, что у нее стали отекать ноги. Обследовав ее, Джулия установила диагноз, поразивший обеих женщин — беременность! Вере Чепмен исполнилось сорок восемь лет, у нее уже наступил климакс.
— Это чудо, — радостно заявила тогда миссис Чепмен. — Подарок судьбы! Бог отплатил мне за моих девочек!
Джулия согласилась с таким заявлением, но не собиралась полагаться на судьбу и провидение, а стала тщательно наблюдать за тем, как протекает беременность. Приказывала миссис Чепмен не нагружать больные ноги и спину. Запретила колоть дрова и носить тяжелые ведра с водой. Вера же по-прежнему носилась по дому, как ураган, буквально отмахиваясь от советов и предостережений. Не помогла и беседа Джулии с Отисом Чепменом. Миссис Чепмен пропускала мимо ушей поучения мужа, совершенно не совпадающие с ее собственными убеждениями.
— Вы каждый день отдыхаете? — спросила Джулия.
Над их головами, громко жужжа, пролетела муха и уселась на стене. Миссис Чепмен мгновенно схватила метлу и прихлопнула ее.
— Когда мне отдыхать? Садитесь, пожалуйста, миссис Меткалф. Сейчас я напою вас чаем и угощу теплыми пирожками. Только что напекла.
— Нет необходимости обо мне беспокоиться, — попыталась остановить Джулия, но Вера уже исчезла за ситцевой занавеской.
Джулия вздохнула, сняла шляпу, замшевые перчатки и села за маленький столик. Практику женщины-врача отравляет сознание того, что пациенты не воспринимают ее всерьез. Об этом не раз говорил сводный брат Джулии Рэндал, хирург из Чикаго, когда узнал о ее намерении лечить пациентов Эдварда. Он предупреждал:
