Хок уселся в кресло, которое было обращено к раздвижной двери, ведшей во внутренний дворик, вымощенный мраморными плитами. Во дворике в двух кадках росли пальмы, но ни одного стула или шезлонга в патио не было. Хок недоуменно кивнул в сторону дворика.
Хикки улыбнулся:
— Я туда не выхожу, поэтому там и нет стульев. В квартире все равно прохладнее, чем на улице, а загорать я хожу к бассейну.
— Я не это имел в виду, — сказал Хок. — Просто вид из окна не слишком симпатичный — пустой дворик да забор.
— Я купил эту квартиру не из-за красот пейзажа, а из соображений престижа. Пусть все знают, что я могу позволить себе раскошелиться на апартаменты в элитном клубе... Я вчера дважды пытался дозвониться до вас, но никто не снимал трубку. Вы сообщили на автоответчик, что...
— К сожалению, в отеле «Эльдорадо» только один портье, и когда он отлучается куда-нибудь, то ответить на звонок действительно некому. Извините, что доставил вам неудобства. Мне самому иногда нужно срочно дозвониться в «Эльдорадо», а Эдди Коэна, как назло, нет на месте. Если честно, то я вспомнил, кто вы такой, уже после того, как позвонил вам от миссис Хикки. Это ведь про вас писали несколько месяцев назад в газетах? «Знаменитый адвокат, представляющий в суде интересы наркоторговцев».
— Весьма искаженный портрет. Я, как и все адвокаты, время от времени защищаю наркодилеров, но в основном специализируюсь на налогах. С недавних пор я вообще отказываюсь от клиентов, которые проходят по делам о торговле наркотиками. Наркоторговцы, конечно, могут себе позволить такого дорогостоящего адвоката, как я, но у них странное представление о судопроизводстве: мол, раз мы тебе платим такие бабки, то ты обязан на сто процентов отмазать нас от тюрьмы. Хотя я сразу честно предупреждаю их: «Если вы виновны, то придется немного посидеть за решеткой». Я могу добиться отсрочки приговора или освобождения под залог, но вы, наверное, и сами знаете, что с тех пор, как борьбу с наркотиками стал курировать сам вице-президент США, судьи стали гораздо более жестко относиться к наркоторговцам.
Филиппинец вернулся с двумя кружками бочкового пива. Кружки были аккуратно обернуты в коричневую бумагу, перехваченную резинкой. Поставив кружки на столик, филиппинец удалился. Хок снял обертку с кружки, и тут впервые обратил внимание на черно-белую картину, висящую на стене над компьютером. Картина представляла собой хаотичное буйство размашистых мазков.
