– Нет, что вы, я спал хорошо. Просто мне надо доставить важное письмо месье Леону.
Марго выбрала письмо из предложенных Сетом, вскрыла его и пробежала глазами.
– Бог мой! – воскликнула она. – Он был так молод.
Сет извинился, вскочил на коня и поскакал в обратном направлении. Выехав на аллею, он припустил во весь опор. Солнце стояло уже высоко, а небо было таким ясным, что на него было больно смотреть. Сет скакал и радовался жизни, он знал, что, несмотря ни на какие призраки, ни на какие самоубийства и прочие неприятные вещи, он всегда будет молодым.
* * *
Ройала разбудил бесподобный аромат только что сваренного кофе. Он потянулся на простынях, нежных, как кожа женщины. Повернул голову, готовый увидеть там чье-нибудь прекрасное тело, но, никого не заметив, удивленно сел. Оглядевшись, он наконец осознал, где находится. Вспомнив все, он резко встал с кровати, на что голова его отозвалась тупой болью в области затылка. Первое, что он заметил, – это пустая бутылка из-под бренди. Рядом лежали его часы. Он взял их. Времени было двадцать минут одиннадцатого: достаточно, чтобы убраться из дома до похорон.
Одевшись, Ройал вышел на веранду, где дурманящий аромат кофе слегка поднял его настроение. Хороший креольский кофе всегда был лучшим лекарством после бессонных ночей за игровым столом. Более стимулирующим мог быть разве что первый поцелуй прекрасной женщины. Но с этим здесь было сложнее. Он услышал позвякивание тарелок, доносившееся из летней кухни за домом; и отметил про себя, что гостевая спальня, куда его определили, выходила окнами на север, лишая таким образом его возможности наслаждаться ласковыми утренними лучами. Что ж, он нисколько не сомневался в том, что был нежеланным гостем в этом доме.
Повернув назад в комнату, Ройал наступил на что-то. Нагнувшись, он увидел какую-то мистическую вещь. Подобрав с пола, он стал внимательно разглядывать странный предмет. На деле это оказалась сморщенная высушенная колибри без единого перышка. Он хотел уже выкинуть эту мерзость куда подальше, но заметил свернутую в трубочку бумажку, торчащую из клюва. Он осторожно извлек ее и неторопливо развернул. На мятом листке бумаги было нацарапано его имя.
– Они не запугают меня своей вудуистской чепухой! – зло прорычал Ройал и дернул за шнурок звонка для слуг.
Зенобия появилась почти мгновенно. Ее глаза были холодны и бесстрастны.
– Что ты знаешь об этом? – спросил Ройал, протягивая ей бумагу и сморщенную птицу. Не дождавшись ответа, он повысил голос: – Ты понимаешь, что я тебе говорю?
