– Это я купил у того старичка, – объяснил он, неловко засовывая цветы в стакан, – у того самого, которому следовало бы пойти на Таймс-сквер.
Он не понял слез, выступивших на ее глазах от избытка нежности, и улыбка на его лице сменилась огорченным выражением.
– Но ведь… что это была бы за свадьба без цветов!
Предсказание Хэвиленда оправдалось, и прибор был окончательно готов только в начале июня. Последние дни сборки прошли в лихорадочном напряжении; теперь, прежде чем приступить к опытам, оставалось только проверить работу прибора в целом. В пятницу, в восемь часов утра, Эрик включил вакуум-насосы, а Хэвиленд сел за маленький столик со своими записями. Насосы стали издавать низкие басовитые звуки с ритмичными перебоями, похожие на усиленное в тысячу раз биение больного сердца. Через несколько минут, по мере того как давление в приборе стало заметно падать, звук начал повышаться – он становился все выше и выше по тону и наконец перешел в негромкое, четкое и звонкое постукивание. Хэвиленд включил подачу гелия, и через некоторое время гальванометр показал присутствие слабого потока альфа-частиц.
Хэвиленд был в отличном настроении. Подмигнув Эрику, он сказал:
– Ну, вот и готово. Теперь повысьте вольтаж, посмотрим, что из этого выйдет. Я хочу начать с пятидесяти тысяч вольт и постепенно, каждые четверть часа, прибавлять по пять тысяч. Если мы дойдем до полумиллиона вольт без всяких перебоев и замыканий, значит мы можем спокойно пользоваться этой штукой.
Прибор был обнесен легкой проволочной сеткой – она отмечала границу безопасности. Контрольные приборы, посредством которых производилось управление, были вынесены за ее пределы. В центре клетки, в двадцати футах от места, где сидели Хэвиленд и Эрик, находились два больших бронзовых полых шара диаметром в фут, подвешенных один над другим. Они служили вольтметром. Эрик включил маленький моторчик, регулировавший расстояние между шарами. Шары стали медленно сближаться. Хэвиленд, наблюдавший за их движением через телемикроскоп, махнул Эрику рукой, приказывая остановиться.
– Довольно! Теперь при пятидесяти тысячах вольт между ними должна появиться искра.
Хэвиленд взялся обеими руками за массивную рукоятку, посредством которой поднималось напряжение тока, и медленно нажал на нее. Тяжелая рукоятка неторопливо повернулась, и нити накала в больших выпрямителях загорелись ярко-оранжевым светом. В комнате стояла тишина, слышался только пульсирующий стук вакуумных насосов, да через окно доносился приглушенный шум уличного движения. Напряжение повышалось беззвучно. Эрик подумал о том, как неуклонно увеличивается электрический заряд на открытых металлических поверхностях, которые находились от него всего в нескольких ярдах. «Если я начинаю нервничать при пятидесяти тысячах вольт, то что же со мной будет при пятистах тысячах? – думал он. – Ничего, привыкну». Но сердце его стучало в такт вакуумным насосам; он с трудом проглотил комок в горле и перевел дух.
