Это было сказано достаточно любезным тоном, но смысл сказанного не оставлял никаких сомнений – Хэвиленд не желал с ним возиться. Хэвиленд отлично понимал, что его, можно сказать, обвели вокруг пальца, но допустил это потому, что Горин произвел на него хорошее впечатление. Утром он говорил о нем с Уайтом, Фоксом и другими профессорами и теперь, свыкшись с мыслью, что Горин будет его ассистентом, решил выжать из молодого человека все, на что тот способен.
Тони Хэвиленд пришел в науку несколько необычным путем. Он был младшим сыном в состоятельной семье и обладал собственным доходом в тринадцать тысяч в год, две трети из которых мог тратить бесконтрольно. В день, когда ему исполнится сорок лет, он должен был получить наследство, составляющее восемьсот тысяч долларов, и одну четвертую доходов с фамильного предприятия.
По окончании Гарвардского университета у Тони не было никаких определенных планов, кроме твердого намерения не связывать своей будущности с фамильной фирмой, занимавшейся заключением сделок на недвижимость в Нью-Йорке. Чтобы оттянуть решение относительно выбора карьеры. Тони сразу же после окончания университета, с согласия отца, отправился на год за границу.
За три месяца до возвращения домой он познакомился с двумя молодыми людьми – Уэйром и Помфретом, магистрами Кембриджского университета, которые произвели на него огромное впечатление. Эта встреча решила его дальнейшую судьбу.
Джефф Уэйр и Артур Помфрет выработали собственную жизненную философию. Богатство и связи обеспечили им доступ в веселое и легкомысленное светское общество, приятное в небольших дозах, но быстро приедающееся. Ум и способности они решили отдать проблемам науки, но оба знали, что жизнь, ограниченная одной наукой, суха и скучна. Тогда они нашли блестящий компромисс, решив сочетать научную деятельность со светской жизнью. Под сильным впечатлением взглядов своих друзей, их утонченной жизненной мудрости и светского престижа, Хэвиленд в 1923 году поступил в аспирантуру при Гарвардском университете, и в 1926 году ему была присуждена докторская степень за диссертацию «Спектры поглощения тройной связи». В этом же году он приехал в Нью-Йорк и стал работать в Колумбийском университете ассистентом у Эрла Фокса. В 1928 году он получил собственную лабораторию, и его работа стала привлекать к себе внимание.
Хэвиленд неуклонно шел в гору. Его брат и большинство друзей, занимавшиеся делами или просто прожигавшие жизнь, переживали мучительную тревогу, видя, как деловые предприятия, одно за другим, терпят крах. Тони сравнивал их душевное состояние с собственным спокойствием и уверенностью и поздравлял себя с мудрым выбором карьеры.
