– Как же, был; посмотрел и сказал: «У вас очень здесь хорошо, доктор!» Вот что он мне сказал!
– А мне хоть бы слово! – раздражительно проговорил Фома Фомич. – Тоже, кажется, видел, каково артиллерийское учение… Ну, да стоит ли нас благодарить!.. Мы не флотские!.. Верно, и вам ничего не сказал, Захар Матвеич? – обратился артиллерист к старому штурману.
– Мы и так обойдемся! – иронически усмехнулся низенький, кривоногий Захар Матвеевич. – Да и к чему нам благодарность? Из нее шубы не сошьешь!
– Да я не к тому… Ну, скажи ты хоть слово… Ну, заметь по крайней мере!
– Благодарите создателя, Фома Фомич, что хоть не разнес. А вы – ишь чего захотели: благодарности!
– Э, полноте, полноте, господа! – вмешивается Василий Иванович, боявшийся этих щекотливых разговоров об антагонизме между флотскими и офицерами корпусов. – Ведь он нас всех благодарил, когда уезжал… Все было отлично… Эй, Антонов! – кричит он.
Но Антонов уж сам догадался и несет бутылку портера.
– Да ты что ж это одну бутылку?.. Вали еще! Не прикажете ли, Фома Фомич?.. Захар Матвеевич!.. Выпейте стаканчик… Уф! – отдувался Василий Иванович. – И жарко же сегодня, господа… Ну, теперь уже не скоро будет новый смотр! – весело говорит Василий Иванович и, по обыкновению, всех угощает…
– А Юлка-то наш… заметили, господа? – говорит Сидоров, обращаясь к молодежи.
– А что?.. форсит?..
– Отлично вошел в роль… Так и летал, исполняя адмиральские поручения на смотру. Настоящий флаг-офицер!
– Назначь вас, и вы бы летали! – вступается Василий Иванович. – Уж такая, батенька, должность!
– Летать бы, положим, летал, Василий Иваныч…
– Так что ж других осуждать…
– Только не было бы у меня написано на роже, как у него, что я летаю в восторге.
Все смеются. Улыбается и Василий Иванович.
– Ну… ну, полно зубоскалить-то про товарища!.. Лучше выпейте-ка, батенька, стаканчик портерку!.. Не бойтесь: вас не назначат флаг-офицером!
Василий Иванович только что отпил после ужина чай и взялся было от нечего делать за газету, но долго читать не мог – слипались глаза. Да и не особенно интересно читать о том, что было полгода назад! Девять часов – можно и на боковую! После сегодняшнего дня, полного тревог и волнений, не грешно лечь пораньше. Да и скучновато сидеть одному. В кают-компании ни души. После смотра все разъехались. Дома только Василий Иванович, отец Виталий, отправившийся спать тотчас после ужина, да Сидоров, шагающий по мостику, ощупывая по временам свои новые мичманские погоны.
