Все вступились за Василия Ивановича. Положим, он большой педант и старых взглядов, но он славный и добрый. Особенно взволновался отзывом Непенина Мечтатель. Хотя он и находился с Василием Ивановичем в натянутых, чисто официальных отношениях и недавно еще «развел» с ним, за что посажен был на салинг, тем не менее он горячее всех защищал старшего офицера.
Очевидно, сдерживая свое негодование, он значительно проговорил, оканчивая свою защиту:
– Каков бы ни был Василий Иваныч, не тебе бы, Юлка, так презрительно о нем отзываться!
Юлка промолчал, взглянув на бледное, взволнованное лицо Лесового. Потом посмотрел на часы и заметил:
– Однако пора на клипер! Я обещал Кошкина сменить в десять часов… Лесовой! Заплати за меня что следует!..
И с этими словами, несколько сконфуженный, вышел из комнаты.
Вслед за ним незаметно ушел и Лесовой.
Слова «порядочная дура» отчетливо донеслись до Василий Ивановича и на секунду его ошеломили. Он не верил своим ушам. Как?! Неужели это голос его любимца, голос Непенина, к которому он относился с нежностью старшего брата, с заботливой лаской одинокого человека, искавшего привязанности? Неужели о нем так презрительно отозвался этот юноша, плативший, казалось, привязанностью за привязанность и выказывавший всегда особенное расположение в своих интимных беседах? Значит, все это была ложь… одна ложь!.. Нет, это не его голос! Такая испорченность невозможна в мальчике…
– Не может быть! – шептал Василий Иванович, стараясь себя обмануть.
Он поднялся, чтобы поскорее захлопнуть окно, боясь новой обиды, как вдруг под окном раздались голоса, и Василий Иванович, чтоб не быть замеченным, снова опустился в кресло.
– Я не хотел объясняться с тобой при товарищах, Юлка! Нам нужно объясниться! – сказал Лесовой.
– По поводу чего? – нетерпеливо проговорил Непенин.
– Ты понимаешь… По поводу твоей выходки против Василия Иваныча. Скажи – мне нужно знать: ты отозвался о нем так презрительно ради красного словца или таково твое мнение?..
– Разумеется, мое мнение…
– Так почему ты так хорош с Василием Иванычем?! Я до сих пор думал, что ты любишь и уважаешь его… ну, тогда ваши отношения понятны… Но разве можно оказывать расположение человеку, пользоваться его дружбой, занимать у него деньги, хвалить в глаза его педантизм и за глаза отзываться с презрением?!. Значит, ты все время лицемерил с ним, Юлка! А ведь я знаю, Василий Иваныч искренне тебя любит…
– Это еще что за инквизиция? – перебил Непенин.
