И, случалось, в приливе откровенности, после нескольких стаканов вина, шептал на ухо приятелю:
– Вавочка, знаете ли, такая редкая женщина… Такая редкая…
На первых порах возвращения Бориса Николаевича домой были более или менее аккуратны, и Варвара Александровна не имела повода беспокоиться, что мужа переехала карета. Однако учащенные отлучки из дома не нравились ей, вселяя в ее ревнивое сердце смутные подозрения и оскорбляя ее властолюбивую душу. «Сидел покорно дома, никуда его не тянуло, и вдруг зачастил…» И она время от времени задавала мужу так называемые «бенефисы», в которых упрекала, что она вечно одна и что, следовательно, муж ее не любит. Борис Николаевич, конечно, клялся, что любит по-прежнему, в доказательство нежно целовал ее руки и почтительно старался убедить Вавочку, что, во-первых, она не вечно одна, а много-много два или три раза в неделю, и что нельзя же ему не поддерживать знакомства с товарищами и сослуживцами… И так как «бенефисы» эти были, относительно говоря, из легких, то Борис Николаевич покорно их выслушивал, считая их терпимым наказанием за приятно проведенные вечера, и без особого труда получал в конце концов прощение.
Но вскоре Борис Николаевич совершил тягчайшее преступление.
Уйдя из дому, несмотря на жестокую мигрень Варвары Александровны, и обещая вернуться никак не позже двенадцати часов, он возвратился в пятом часу утра, и в каком виде!..
Пошатываясь, с раскрасневшимся лицом, на котором бродила добродушно-блаженная улыбка подвыпившего человека, с осоловелыми глазами, вошел он в спальню и увидал перед собой дожидавшуюся его жену, изумленную, строгую и взволнованную.
– Борис! – прошептала только она голосом, полным скорбного упрека, при виде своего столь тяжко провинившегося подданного.
Но Борис Николаевич как будто не почувствовал всей трагичности тона жены и добродушно, слегка заплетая языком, спросил:
– А ты не спишь, Вавочка?..
– Ты, кажется, видишь!.. Я всю ночь не спала из-за тебя, – проговорила она мрачным голосом и строго прибавила, – где ты был?
Видимо склонный к откровенной болтливости и стараясь твердо держаться на ногах, Борис Николаевич неосторожно вдался в подробности.
– Напрасно ты не спала, Вавочка… Напрасно, милая… Карета меня не переехала… Нет… Твой муж здоров и невредим… Я был у Василия Григорьича… Много народу… Играли в карты… Ужинали… Прости, Вавочка, засиделся… А потом… потом…
– Что потом? – спросила упавшим голосом Варвара Александровна.
