– Это была твоя последняя жертва! Больше ты не причинишь горя!
Всю ночь варвар не сомкнул глаз. Он оставил ворота открытыми и притаился за одной из створок, сжимая в руке свой верный меч. Несколько раз ночные тени обманывали его, и Конану казалось, что со стороны леса медленно движется огромная, чуть сутулая фигура. Он собирался, как зверь перед прыжком, готовясь нанести удар, но снова опускал клинок и пристально вглядывался в темноту. Он был напряжен так, что, казалось, слышит дыхание земли. Даже крохотная мышка не могла проскочить мимо. И все-таки хищник обманул его: утром обнаружилось, что пропал мальчик. Конан обошел поселение кругом и нашел в бревенчатом тыне дыру. Она была проделана так аккуратно, что у киммерийца холодок пробежал по спине: он вспомнил слова Горма об оборотне. Неужели старик прав?
Варвар не находил себе места, считая, что виноват в смерти ребенка. Почему он решил, что медведь непременно пойдет к воротам? Почему он сидел на месте и не сообразил, что нужно осмотреть тын и проверить, нет ли лазеек? Непростительная самоуверенность! Конан отправился в лес и бродил там до наступления темноты, но ни следов, ни тела мальчика так и не отыскал.
Низко опустив голову, согнув плечи под тяжестью обрушившихся на него напастей, возвращался киммериец в поселение. Там его уже поджидали пятнадцать воинов, которых Ньорд прислал ему на смену. Конан собрал их вокруг себя и долго, обстоятельно рассказывал о событиях последних дней. Это отняло у него остатки сил: работать мечом для варвара было гораздо легче, чем языком. Воины внимали ему, не сводя с Конана глаз, так как прекрасно понимали, что им предстоит решить нелегкую задачу.
Сон сморил киммерийца на полуслове, и он заснул прямо за столом, опустив на руки тяжелую голову с длинными спутанными волосами. Ему снилась Гельдис. Женщина протягивала к нему руки, звала, манила, но стоило Конану хоть немного приблизиться к ней, исчезала, таяла, как утренняя дымка. Затем он увидел веселого мальчика, прыгающего на одной ножке и хлопающего в ладоши. Ребенок приглашал его поиграть, звал в лес. Киммериец делал шаг ему навстречу, но очаровательная мордашка с розовыми щеками неожиданно вытягивалась, обрастала шерстью и превращалась в злобную морду зверя с оскаленной пастью. Души жертв оборотня взывали к нему, требовали отмщения.
Проснулся Конан в холодном поту, усталый и разбитый, словно не спал вовсе. Он позавтракал на скорую руку, снова собрал воинов и еще раз объяснил им, что нужно делать. Затем варвар поднялся, взял свое оружие и решительно направился к поселению Ньорда, не оглядываясь и стараясь ни о чем не думать. Ему хотелось поскорее добраться до цели и поговорить с Гормом. У старика превосходная память, он прожил длинную и трудную жизнь и наверняка, если постарается, вспомнит что-нибудь очень важное. Гнусная тварь должна быть уничтожена.
