— Нам надо возвращаться, — он упрямо повторял одно и то же.
Наконец, не шевельнувшись, Пэт едва прошептала:
— А зачем?
Он нахмурился. Зачем? Чтобы вернуться в Зону Сумерек? Перед его глазами возникла Эротия, затем картина медового месяца, который они думали провести на Земле, а потом сразу несколько картин из земной жизни: Нью-Йорк, школьный двор с деревом посередине, залитая солнечным светом ферма, где он провел свое детство. Но все это показалось ему слишком далеким, нереальным. Боль от сильного удара в плечо вернула его к действительности, и он успел заметить, как от шлема Пэт отскочил камень. У нее горели уже только два фонаря — сзади и справа, и до него с трудом дошло, что на его шлеме не разбиты лишь левый и задний. На гребне гряды слева от них появились призрачные тени, а вокруг все чаще свистели камни и, ударяясь в скалы, высекали целый дождь ледяных осколков. Огромным усилием воли он заставил себя положить руку ей на плечо.
— Нам надо возвращаться! — тихо сказал он.
— К чему все это?
— Они убьют нас, если останемся.
— Да, я знаю, но…
Но он не стал ее слушать, а грубо схватил за руку и упрямо потащил к ракете. Спотыкаясь, она побрела за ним.
Пэт и Хэм повернулись, и свет их задних фонарей осветил гряду. Раздалось дикое гиканье триоптов, и пока бесконечно медленно они пробирались к ракете, вопли стали доноситься уже справа и слева. Хэм понял, что это означает: эти дьяволы окружили их, стремясь зайти вперед, куда разбитые фонари не отбрасывали спасительного света.
Пэт двигалась совершенно отрешенно, не прилагая ни малейших усилий, — она просто подчинялась Хэму, который тащил ее за руку. Между тем самому Хэму каждый новый шаг давался все труднее. А там — прямо перед ними — двигались тени, слышались вопли, гиканье, и дьяволы жаждали их крови. Он повернул голову так, чтобы правый фонарь осветил пространство впереди. Триопты отпрянули в тень гряды и стали завывать из своих укрытий. Однако идти так было очень неудобно, Хэм поминутно спотыкался и падал.
Из последних сил Хэм тянул за собой Пэт, пока та окончательно не опустилась на лед, даже не делая попытки подняться.
— Все это ни к чему, — бормотала она, когда Хэм поднял ее и поставил на ноги.
В мозгу у Хэма забрезжила идея: он взял Пэт на руки таким образом, чтобы правый фонарь на ее шлеме светил вперед. И вот так, пошатываясь от усталости, он все-таки добрался до освещенного пространства вокруг ракеты, открыл входной люк и, словно мешок, опустил жену на пол салона.
