– Могло, если на неё сначала наложили связывающее заклинание. Оно привязало её к первому сну, что к ней пришёл. – Но с какой целью? – Келейос.
– Чтобы я кинулась её спасать? Но это бессмысленно. Фантазм почти наверняка покончит с любым пророком.
– Да, но ты здесь, живая и здоровая. И ты закрыла башню от фантазма – задача нелёгкая.
– Ты хочешь сказать, что сегодняшняя ночь была подстроена специально для меня, единственного чародея среди пророков, единственной, имевшей шанс не поддаться фантазму? – Да, дорогая.
– И Фиделис хотела убить меня и сохранить сон в тайне так или иначе. Даже если при этом погибнет Алиса.
– Возможно, у неё была другая причина искать твоей смерти.
– Что ты знаешь такого, чего не знаю я? – Она почитает Матерь Зла, Келейос, и, убив тебя, она бы не нарушила своих обетов. Особенно если это невыполненное задание её странствий.
– Её странствия? Да кто же будет тратить задания странствий на мою смерть?
– Она странствовала под руководством Харкии-колдуньи.
Келейос откинулась на стуле, молча глядя на Паулу. – А как Зельн мог позволить такое? Харкия – безумна, она опасна, и вы послали подмастерья к ней в странствие?
– Так просила Фиделис. Харкия – травница, жрица Тени и пророчица. Сочетание редкое и отвечает специализации Фиделис. – Фиделис ещё и создательница иллюзий. – Келейос, будь разумной. Полное совпадение найти трудно.
Харкия… Это имя вернуло её назад, к смерти матери, когда ей было пять лет.
– Она преследует меня, как призрак. У меня сегодня был тот же старый кошмар: когда она гонится за мной по коридорам.
– Ты все ещё хранишь обет, который дала столько лет назад?
– Да, Паула. – Она улыбнулась, но золотисто-карие глаза потемнели. – У каждого должна быть цель. Первой целью у меня было – стать полным подмастерьем. Второй – убить Харкию. Шесть лет назад я достигла первой и потерпела неудачу во второй.
– Но при этой попытке вы с Белором едва не погибли. Келейос отмахнулась:
– Белор не хуже меня знал, что мы делаем, и шёл на риск. – Она подняла на Паулу потемневшие глаза. – Белор хотел скормить её бездне, как она сделала с нами.
– Но ты отказалась. Почему? – Я хочу видеть, как умрёт свет в её глазах: так это было с моей матерью. Ты знаешь, что в конце её можно было узнать лишь по глазам? Карие глаза моей матери на распадающемся в гниении лице. Из неё тёк гной, она распухала и лопалась, поедаемая заживо. И восемнадцать лет Харкия преследовала меня в кошмарах. «Где прекрасная Элвин Кроткая? Где она теперь?» – и безумный смех. – Келейос встряхнула головой и резко выпрямилась. Руки впились в подлокотники кресла, и дерево заскрипело. Она постаралась овладеть собой и сцепила ладони на коленях. – Я увижу, как она умрёт от моей руки.
