Девушка оборвала листья и мелкие веточки и прикрепила один конец лозы к ошейнику. Затем подняла песика и, глядя ему в глаза, проговорила: «Ланг, домой…» – с такой торжественностью, словно он ее понимал. Ланг дважды тявкнул. Линда опустила его и повторила:
– Домой, Ланг!
Пекинес без колебаний повернулся и рванулся в глубину леса. Линда нетерпеливо оглянулась, удерживая натягивающего импровизированный поводок Ланга.
– Ты идешь?
Ник не верил в эту затею, но не мог предложить ничего другого. К тому же вдруг она права и Ланг найдет дорогу? Ник двинулся следом.
По всей видимости, Ланг был совершенно уверен в том, что делал. Он несся среди могучих стволов, ни разу не замедлив бега и не оглянувшись по сторонам. Пожалуй, его уверенность кое-что значит, решил Ник. Однако он по-прежнему лишь отчасти готов был признать за пекинесом способность отыскивать путь, когда они вышли из леса и в некотором отдалении справа увидели дом.
– Я же тебе говорила! – торжествующе и одновременно с облегчением произнесла Линда. Видать, не так уж она была в Ланге уверена, догадался Ник.
Девушка сорвала с ошейника лозу, подхватила песика на руки и помчалась к дому, который больше чем когда-либо обещал безопасность. Ник на мгновение приостановился и оглядел небо. Экипаж летающей тарелки мог предугадать их намерения и кружить над головой или внезапно появиться…
Но Линда бежала слишком уж быстро и была уже далеко впереди, чтобы останавливать ее и призывать к благоразумию. Ник ринулся следом. Добежав до самого дома, он заметил, что дверь, к счастью, не заперта на засов, а широко распахнута. Может быть, все ушли?..
Линда перепрыгнула через порог. Ник отставал от нее на два или три шага. И едва он вбежал в дом, дверь за ним захлопнулась. Громыхнул тяжелый засов.
Во мраке комнаты Ник почти ничего не видел. Кто-то крепко схватил его за руку, и он узнал голос Страуда:
– Вы что вытворяете, а? Вот уж я вам задам! – Уполномоченный гражданской обороны сжимал пальцы, словно железные тиски. – Никакого соображения! Куриные мозги в голове!
– Уберите руки! – рявкнул Ник. В душе поднялись все его недавние страхи, огорчения, досада, злость на Линду за ее беспечность. Он замахнулся на Страуда, хоть и различал его с трудом, но тот с легкостью, говорившей о хорошей практике, увернулся от нанесенного почти вслепую удара.
– Сэм! – Между ними встал викарий.
Страуд ослабил хватку, однако Ник, тяжело дыша, не отступал назад.
– Я сказал – уберите руки! – проговорил он сквозь зубы.
