Он двинулся прочь широкими шагами, как будто полностью выбросил ее из головы. Талахасси глубоко вздохнула раз, затем другой. Но ее внимание было нацелено на спину Хасти. И не потому, что она боялась его возвращения или еще одного нападения, а потому, что позади него, хотя он шел под ярким освещением этого помещения, которое не позволяло тени, следовало разреженное нечто, которое она могла теперь видеть. То, что держало под наблюдением Жезл, сейчас материализовалось в большей степени, достаточно, чтобы прицепиться к Хасти почти как обветшавший плащ.
Хасти задержался в дальнем конце комнаты, чтобы склониться над столом. Талахасси полагала, что там, возможно, лист бумаги, на котором он сосредоточил внимание. Дух парил вокруг, слегка трогая сперва одно плечо мужчины, а потом другое, стараясь привлечь его внимание к себе, или что-то в том роде, как думала девушка. Однако Хасти не подал вида, что знал о его «присутствии». И девушка подозревала, что это действительно так.
Она ожидала, что нечто возвратится, плывя по направлению к клетке с Жезлом, поскольку Хасти отложил лист бумаги и тотчас же занялся прибором на столе. Вместо этого дух, казалось, скользнул куда-то в воздух и исчез, и она более не могла ощущать его «присутствие». Но она узнала его имя — Акини. А зная его, она, по очень древней доктрине, обладала некоторой долей контроля над духом, или должна бы обладать, если бы вспомнила надлежащий ритуал.
Теперь ей оставалось обдумать, что же случилось с ней в тот момент, когда Хасти попытался заставить ее подчиниться его механизму. Он потерпел неудачу, какой бы замысел ни разрабатывал, чтобы добиться своего. Но она все еще была пленницей, так же, как Жезл и Ключ. Талахасси не рассчитывала, что придет какой-нибудь спаситель извне, громогласно заявляя о ее освобождении, хотя продолжала сомневаться, что Хасти настолько контролирует все события, как он ее уверял.
Единственное намерение, в котором он открыто признался, — он больше не собирался, даже если у него раньше и были другие соображения, выдвигать Юсеркэфа в качестве императора. Талахасси не была уверена в настроении народа. Признают ли они такого властителя, правителя не из Рода? Они, похоже, спокойно приняли закрытие Храма, сделанное против всех правил и законов, которое раньше могло бы собрать толпу, орущую во все горло и сражающуюся, чтобы добраться до богохульника, посмевшего распорядиться о такой акции.
Он пытался договориться с ней, но несомненно, что его конечная цель — договориться с Налдамак, императрицей.
