— Взгляни, Великая Леди, разве теперь это не то, чего ты хотела? Кто узнает принцессу Ашаки в таком обличье?
Талахасси снова стояла перед зеркалом на туалетном столике кэндейс. Села была совершенно права. Это была не Ашаки, кого она увидела там. Ее кожа вновь стала темной, даже темнее, чем в первый раз, когда ее натирала жрица. К тому же, постоянное применение косметических средств огрубило черты лица, придав ему полноту, которая не была типичной для нее.
Она прикрыла голову льняным головным убором в виде сфинкса, а края его выпустила вперед, чтобы еще больше затемнить и замаскировать свои черты лица. Оставался только рост, который мог выдать ее. Но она не собиралась расхаживать на виду продолжительное время. И ей хотелось надеяться, что никто не уделит ей внимания хоть сколь-нибудь больше, чем любой служанке, занимающейся своим обычным делом.
Сверток, в который она заключила талисманы, был для переноски положен в одну из просторных корзин, которую Села вынула из потайного стенного шкафа, предназначенных для транспортировки недавно выстиранных постельных покрывал.
Однако все эти приготовления потребовали времени, очень дорогого времени. А совет уже мог начать заседание.
Она неожиданно наклонилась и прижала накрашенные губы к морщинистой щеке Селы.
— Приемная мать моей родной сестры, — сказала она нежно, — я благодарю Великую Силу, что ты пришла мне на помощь. Это такая услуга, какую не мог бы оказать даже Род.
Да будет на тебе благословение Того, Кто Хранит Всех Нас!
— Великая Леди. — Села подняла руку и, в свою очередь, коснулась кончиком пальца нарумяненной щеки Талахасси. — Да будут благословения и благосклонность Фортуны на том, что ты собираешься осуществить. Если наша дорогая леди выберется из пустыни, чего более мы можем просить? Теперь подожди, пока я не удостоверюсь, что коридор пуст. Если тебя увидят выходящей отсюда…
Она уже была на пути к наружной двери, когда в нее поскребли. Кто?.. Талахасси крепко прижала корзину, и ее сердце начало биться быстрее. Лицо Селы насторожилось, когда она прислушивалась к этому звуку. Затем, прежде чем Талахасси смогла остановить ее, она поспешно открыла дверь.
В комнату проскользнула Монига. Ее ладно сидящая форменная одежда исчезла. Как и Талахасси, амазонка была одета в платье служанки и учащенно дышала. Она перехватила у Селы дверь, плотно затворила и прижалась к ней плечами, будто хотела создать барьер из своего собственного тела, чтобы удержать какую-то погоню.
