Затем она погладила его по голове. Этот жест заставил его почувствовать себя любимым щенком иди юношей, потерявшим голову из-за женщины. Рейф схватил ее за запястье и прижал к себе. От удивления она выгнулась назад, и они упали на спальный мешок.
— Я хочу тебя, — услышал он свой охрипший голос.
Он представил себе хохочущих братьев. Он, Рейф Палладии, мистер Холод, совершенно лишенный чувств, безнадежно желал женщину, которая сводила его с ума одним прикосновением.
И поскольку он боялся, что она задаст невинный вопрос, который еще более смутит его, он запечатал ее губы поцелуем — очень нежно, чтобы она поняла, каким сокровищем она была для него.
Деми вздрогнула. Ее серые глаза широко распахнулись.
— Пусти, — дрожащим голосом приказала она. Ее щеки порозовели в свете костра.
Рейф поборол свою боль и отпрянул назад. Он сам себе был противен; он, наверное, был так же груб, как и Ллойд. Его гены…
Сбросив рубашку, Деми прижалась обнаженной грудью к его руке. Он медленно повернулся.
— Ты изумителен, — прошептала она, придвинувшись к нему. — Пожалуйста, возьми меня.
Луна поднималась над горами. В теплом спальном мешке Рейф прикасался к Деми робко и благоговейно, будто она состояла из цветочных лепестков с капельками утренней росы.
Поцелуи Рейфа словно дразнили ее. Его сильные руки скользили по ней, по ложбинкам ее тела, пальцы двигались по животу, ласкали спину. Вся нежность, какую она могла себе представить, казалось, воплотилась в этом мускулистом, прекрасном теле.
Тяжелые удары сердца Рейфа говорили ей, что он хотел ее. А она боялась, что разочарует его так же, как Томаса.
Она хотела, чтобы Рейф всегда был с ней. Он стал для нее дорогим и близким человеком. И смотрел такими жадными глазами.
Впервые в жизни Деми без всякого смущения положила ладонь на обнаженные ягодицы мужчины. Ее желание нарастало, подогреваемое каждой новой лаской, каждым прикосновением.
Она заметила в руках Рейфа небольшой серебряный пакетик и поняла, что он обо всем позаботился.
Рейф повернулся. Его губы продолжали нежно дразнить ее. Его пальцы скользнули по ней, и она задохнулась от тепла, разлившегося по ее телу. Жар охватил ее. Затем она вытянулась, и Рейф вошел в нее. Он дрожал, он целовал се мягко, ласково, целиком и полностью сливаясь с ней.
— Совсем не больно, — прошептала она. Деми старалась прогнать видения прошлого, когда Томас грубо, торопливо занимался с ней сексом.
— Он совсем не занимался любовью, — утвердительно сказала Деми, впервые испытав к Томасу настоящий приступ гнева. — Ну, он никогда даже… Рейф, ведь этот человек, который был моим мужем, никогда… никогда… не наслаждался мной. Он был неуклюж, и моя неспособность испытать наслаждение не была моей виной.
