– В человеческом глазу миллионы нервных окончаний. И только небольшой участок, маленькая точка в центре в состоянии остро различать цвета и детали предметов. Уничтожьте этот маленький участок, и человек, нет, он не ослепнет, но для него наступят вечные сумерки. Если бы удалось добиться, чтобы вся поверхность сетчатки в любой точке ее обладала такой же остротой восприятия, как в центре… Вот такой аппарат нужно сделать.
Расчеты оказались значительно сложнее, чем предполагал Казарин. Нужно было учесть функции многочисленных приборов, принимающих участие в процессе зрения, м– порог возбудимости нервных клеток сетчатки, в глубине мозга, в коре, особенности зрительных путей, нервных центров, регулирующих аккомодацию, адаптацию и многое другое.
Казарин подсчитал, что если б не электронная машина, то одни только вычисления отняли бы шесть-восемь лет.
И вот этот аппарат смонтирован. Как же удержаться и не испытать его сегодня же, сейчас?!
Казарин внимательно проверил все узлы генератора. Они работали исправно. “Можно, пожалуй, начинать”, – подумал он и позвонил Ирине.
– Вы хотели присутствовать при испытании оптического стимулятора, Ирина Антоновна. Если у вас есть время…
– Иду, – ответила Ирина.
Балкон кабинета выходил на широкую площадь. День был знойный. Прошла поливальная машина, и сразу же потянуло свежестью. Машина обогнула площадь и вышла на улицу, ведущую к вокзалу. За ней на сером асфальте оставалась темная полоса. У киоска на противоположной стороне площади образовалась очередь. Привезли газеты. “Рано сегодня вышла вечерка”, – подумал Казарин.
Продавщица вышла из киоска с двумя газетами в руках, укрепила их на стенде и вернулась. К стенду сразу подошло несколько человек.
– Я буду в качестве наблюдателя, или вы разрешите мне помогать? – спросила Ирина.
– Помогать, – сказал Казарин. – Становитесь к пульту.
– Меня эти ваши эксперименты всегда пугают немного. А вдруг какая-нибудь неисправность? А потом несчастье…
– Ничего не случится. Я уже проверял действие этих излучений. При понижении порога возбудимости испытываешь легкую боль в орбитах. Но это быстро проходит. Давайте начнем.
– Наверно, опять ничего, кроме оранжевых кругов в глазах, не будет.
– Этот феномен я устранил, – сказал Казарин, усаживаясь.
Ирина любила работать с Казариным, особенно во время таких вот испытаний. Было что-то волнующе-торжественное в этих минутах. Другие сотрудники обычно начинают суетиться, а Мирон Григорьевич удивительно спокоен: лицо серьезное, взгляд сосредоточенно-внимателен. Удача не проявлялась, как у других, бурей эмоцией, а неудача не вызывала отчаяния.
