Приехав в Лондон, сестры отправились в тихий старомодный отель, в котором всегда останавливался их отец, приезжая на встречи полковых друзей по делам графства. Когда Прунелла объяснила, кто они, управляющий радушно приветствовал их и выразил глубокие соболезнования по поводу смерти сэра Родерика. Сестер проводили в большой мрачный номер с мебелью красного дерева и с двумя безликими и довольно унылыми спальнями. Нанетт уселась в кресло и заявила:
— Ладно, мы приехали в Лондон, хотя для меня это стало полной неожиданностью. Я никак не могу понять, что у тебя на уме, Прунелла.
— Почему ты считаешь, что у меня что-то «на уме»? — спросила Прунелла. — Мне это выражение не нравится.
— Потому что я слишком хорошо тебя знаю, — ответила Нанетт. — Ты ненавидишь Лондон и обожаешь сидеть в Мэноре, командуя всеми подряд...
Она неожиданно остановилась.
— Я знаю, почему ты уехала! — воскликнула Нанетт. — Тебя злит, что граф отнял у тебя полномочия и ты больше не можешь изображать из себя «леди Щедрость».
— Это неправда, — возразила Прунелла.
— Конечно, это правда! — не сдавалась Нанетт. — Ты все делала по-своему и управляла в Уинслоу-холле так же, как в Мэноре, и все в поместье низко кланялись и называли тебя «ангел милосердия». Теперь все они подлизываются к графу. Да, бедненькая Прунелла, конечно, тебе это не нравится!
— Ты говоришь глупости, Нанетт! Мне это совершенно безразлично! Все это неправда! Но, говоря это, Прунелла чувствовала, что сестра правильно поняла истинную причину их поспешного отъезда в Лондон.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Как только граф увидел Паско, входящего в столовую, он сразу понял, что произошло что-то неприятное.
— Что случилось? — спросил граф.
— Сегодня утром они уехали в Лондон! — с досадой воскликнул Паско.
—Откуда ты знаешь?
— Я только что получил записку от Нанетт, которую она передала мне с грумом. Нанетт пишет, что сестра неожиданно решила ехать в Лондон. Конечно, это придумано для того, чтобы отделаться от меня.
Граф улыбнулся.
— Думаю, что я тоже внес свой вклад в последний отъезд этих милых сестер из родного гнезда.
— Вы? — удивился Паско.
— Вчера я сказал Прунелле, что ей недурно было бы расширить свой кругозор.
— Меня не интересует, что делает мисс Прунелла, я думаю о ее сестре.
— Это очевидно.
Паско подошел к буфету, где целый ряд серебряных блюд ожидал его. Он рассеянно открывал и закрывал
крышки, затем положил себе немного холодной ветчины и сел за стол.
Затем Паско взглянул на дядю и спросил:
