Сразу же после ХХ съезда КПСС, ходил по Москве и был популярен стих среди сторонников И. В. Сталина, действительно возмущённых той наглой клеветой, которую возвёл на всенародного вождя Никита Хрущёв.
«Мы не поверили ему!
Промчалась мимо слов лавина,
И недоверию тому
Была — и не одна причина.
Шептались — в плен его сынок
В разгар войны без боя сдался.
Высокий преступив порог,
Хрущёв спасти его пытался.
А Сталин желтизною глаз
Сверкнул и тронул кончик уса:
Я своего о-р-л-а не спас,
А ты пришёл просить за труса!!!»
Автор этих строк предпочёл остаться неизвестным. И хотя под ними стояла подпись — Эль-Регистан, к соавтору сталинского «Гимна Советского Союза» Габриэлю Урекляну, имевшему этот псевдоним, стих этот отношения не имеет, так как настоящий Эль-Регистан умер ещё в 1945 году…
Возможно, Хрущёв никогда не произносил этой фразы, но если верить молве, то однажды он неосторожно бросил при своих приближённых: «Ленин в своё время отомстил царской семье за брата, а я покажу мёртвому Сталину за сына, где живёт Кузькина мать».
И показал, да так показал, что мы до сих пор не можем очистить «Авгиевы конюшни» его самой беспардонной клеветы и наветов на человека, который всё равно, независимо от лжи, которую старались прилепить к нему Троцкий и его последыши — Хрущёв и Горбачёв, по международному рейтингу великих людей всех времён и народов входит в первую сотню, как и поругиваемые ныне К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин, Мао Цзедун, Ф. Кастро. А вот их, хулителей, в этом ряду нет и никогда не будет. Но что за история произошла с сыном Хрущёва, если она развязала такие разрушительные силы, которые в конце концов уничтожили Советский Союз, факт, перед которым тускнеет даже трагедия Хиросимы и Нагасаки?
Правду, полную и документированную, о старшем лейтенанте Леониде Никитиче Хрущёве никто и никогда не узнает, так как его папаша в 1953 и 1954 годах, получив доступ к архивам, провёл их чистку и изъял из личного дела сына протоколы допросов в немецком плену и другие компрометирующие Леонида документы. Об этом говорят авторы публикаций о сыне Хрущёва, в частности, Николай Над, которого интересует: «Почему из «личного дела» его сына так внаглую выдраны страницы, касающиеся тех военных лет, когда в судьбе его Лёньки появились вопросы? А взамен, хотя и наспех, но уверенно выдранных (от которых, правда, остались клочки) через 10–15 лет после войны вдруг возникли новые, датированные уже 60-ми… Выходит, в нём было что-то такое, что не давало Хрущёву покоя до конца жизни».
