Непосредственным исполнителем грязной работы по приписываемым ныне И. В. Сталину фабрикациям «дела врачей», «ленинградского дела» и «дела Еврейского антифашистского комитета», члены которого при нём же были расстреляны, был партийный функционер, Министр МГБ Семён Игнатьев, сначала друг Маленкова, затем друг Хрущёва, которого в буквальном смысле слова спасли от ареста его друзья-подельники Маленков и Хрущёв, организовав скоропалительный арест Берия, который вскрыл все злоупотребления Игнатьева. После ХХ съезда все эти дела были пересмотрены, «жертвы произвола бывшего МГБ» — реабилитированы, а организатор этого произвола — Игнатьев — был направлен Хрущёвым в Башкирию, нет не в ссылку, но… секретарём Башкирского обкома КПСС (декабрь 1953 года), а спустя 4 года — как ни в чём не бывало он становится секретарём Татарского обкома, то есть преступник Игнатьев был спасён, и был спасён Хрущёвым!
Вот мнение Судоплатова на этот счёт: «Вся правда в отношении «дела врачей» так никогда и не была обнародована, даже в период горбачёвской гласности. Причина в том, что речь шла о грязной борьбе за власть, развернувшейся в Кремле перед смертью Сталина и захватившей, по существу, всё руководство»…(Судоплатов П. А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997. С.307).
Посмотрим, какие доводы в пользу своей версии о насильственной смерти И. В. Сталина выдвигает Авторханов в книге «Загадка смерти Сталина» (я привожу лишь те из них, которые заслуживают внимания — Л. Б.): а) накануне заболевания всю ночь субботы 28 февраля И. В. Сталин провёл за беседой именно с этой «четвёркой», причём о характере беседы, поведении ее участников имеются весьма противоречивые, порой полярно противоположные суждения. (Так, в своих «мемуарах» Хрущёв подчеркивает её миролюбивый и даже дружеский характер, а Волкогонов, напротив, утверждает, что И. В. Сталин «был раздражён», «слова его звучали зловеще», «онне скрывал своего недовольства». Впрочем, оба автора не гнушаются использовать в своем «историографическом творчестве» метод художественного вымысла, а потому не могут считаться источниками достоверной информации — Л. Б.); б) вечером 1 марта охрана И. В. Сталина доложила «четвёрке» о болезни вождя, но те не стали вызывать врачей, не подняли тревоги, более того, отказались видеться с больным и разъехались по домам; в) врачи, которых вызвали слишком поздно, никому не были известны (поясняю: ни родным — свидетельство С. И. Сталиной-Аллилуевой, ни охране — свидетельство телохранителя А. Т. Рыбина —
