», которое склоняется во всех документах Ленина, Крупской и других. Молотов, к примеру, считал: «То, что Ленин написал о
грубости Сталина, — это было не без влияния Крупской» — (Цит. по:
Чуев Ф. Молотов: Полудержавный властелин. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000)
— Л. Б.).
«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д..».
Что касается самого письма от 24 декабря 1922 года, то оно о И. В. Сталине содержало следующие строки: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью…».
Но эта неуверенность В. И. Лениным высказывается лишь в связи с рассмотрением такой альтернативы И. В. Сталину, как Л. Д. Троцкий: «С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба с ЦК в связи с вопросом о НКПС (Народный Комиссариат Путей Сообщения — Л. Б.), отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.
Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно».(Ленин В. И. Цит. по: Полн. собр. соч. Т.45. С.345).
По воспоминаниям Марии Ильиничны Ульяновой, «крайне трудно было поддерживать равновесие между Троцким и другими членами ПБ, особенно между Троцким и Сталиным. Оба они — люди крайне честолюбивые и нетерпимые. Личный момент у них перевешивает над интересами дела. И каковы отношения были у них ещё в первые годы Советской власти, видно из сохранившихся телеграмм Троцкого и Сталина с фронта к В. И.» (Ульянова М. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 194).
Ильич справедливо опасался, что психологическая несовместимость двух центральных фигур тогдашнего ЦК может после его смерти явиться причиной раскола в партии. Но и то, что он предлагал — увеличить число членов ЦК до 50, до 100 человек, тоже не было панацеей.
