– На фига? – попытался вникнуть в ненужные тонкости Макошкин.
– Воздух в подземелье постоянно под избыточным давлением подавали, чтоб, если наверху химией траванут, к нам не попало. А если на земле совсем плохо станет, то мы перейдем в «изоляцию». Вентиляция глушится – все герметично, и сиди, пока кислород не кончится. Задыхаешься – вытащи из цинка патрон, вставь в держатель. Углекислый газ преобразуется в кислород, и сразу станет легче. Главное – задачу выполнить: ракету в небо запулить, если команда пройдет. Запас продуктов и воды ровно на месяц…
– А потом? – наивно спросил Макошкин.
– Потом – хана! – безумно рассмеялся Сватко. – Неясно разве!
Разлили очень экономно, отмеряя чуть не по каплям. Чтоб хватило на всех.
Выпили…
– При Горбачеве в Комитете сокращения пошли, – изливал душу бывший прапор. – Всеобщее разоружение началось, мир во всем мире, мать его… Бывшие враги друзьями сделались – хотя какие они нам друзья?! У них все на нас нацелено, они и страну развалили. Какой-то умник решил ракеты убрать. А значит, и наш отдел под зад коленом…
– Кто ж, кроме Горбачева! – догадался умный Митрохин. – Только он,
– Может, и он, – согласился Сватко, пытаясь заставить язык говорить четче. – Начали вывоз «Изделий». Несколько шахт залили бетоном, а ракеты вывезли. Остался последний объект. Но закончить работы так и не пришлось. Не успели: в девяносто первом путч случился. Музыка классическая по всем программам заиграла – думали, помер кто. Ан нет. Запустили заявление… И тут другая возня началась – политическая, кто победит – неясно. Приехал к нам генерал Антошин с полковником Бересневым – начальником отдела. Посмотрели. Посовещались. Что делать? Снять боеголовку – долго, а вывезти ракету – хоть как не успеть! Оставлять – тоже нельзя, но работы-то завершить надо, а то голову снимут. Тогда людей убрали, входы кирпичами заглушили, площадку сверху присыпали мусором, а эту, последнюю ракету так и оставили в земле. Сверху шахта прикрыта крышкой метровой толщины – не залезешь и не взорвешь, а вентиляция осталась – через газоотводные каналы. Заправленная ракета с «пристегнутой» боеголовкой в специальном контейнере находится. Как сейчас помню – мы с Васькой Шелепиным в шахту вошли, посмотрели на «Изделие» в последний раз, и аж на душе тоскливо стало: вроде как с девушкой прощались. Хотя железка, она железка и есть – неодушевленная, но для нас – почти что живая! Даже разговаривали с ней…
