Есть, однако, одна особенность во всех упомянутых (а также во многих не упомянутых) произведениях: почти провальные финалы. Вот тут, на мой взгляд, пролегает водораздел между фантастикой и реализмом, и авторы-фантасты в тщетных потугах выглядеть реалистами, попадают в самими ими расставленную ловушку. Действительно, реалистическое произведение движется к финалу, влекомое сюжетом, и в конце автор не должен ничего объяснять, а если и должен (в жанре детектива), то объяснение не выламывается из общего реалистического строя и естественно воспринимается читателем. В фантастике, даже если она рядится под реализм, с необходимостью присутствует особый элемент — фантастическая идея. Она — плохая или хорошая — разграничивает жанры. Что бы ни говорили братья Стругацкие о том, что фантастика лишь метод освоения реальности, даже они в своих произведениях без фантастических идей не обходились. Причем, далеко не всегда эти идеи служили лишь инструментом, в повести «За миллиард лет до конца света» идея взаимодействия законов Вселенной с разумом человека определяет смысл произведения.
Фантастические идеи (кроме основной — о многовариантности истории) присутствуют и в романах А.Лазарчука и В.Рыбакова. Именно эти идеи и проваливают финалы, поскольку мало соотносятся с представлениями о «фантастическом реализме» («турбореализма», как обозначил это направление А.Столяров) и потому выглядят чужеродными телами. Агенты будущего в «Ином небе» не вносят ничего ни в сюжет, ни в проблематику произведения, но разваливают финал, как последний удар топора способен развалить уже сложенную вязанку дров. В «Гравилете» финал скатывается к традиционной лекции безумного ученого и выглядит искусственным в той же степени, в какой естественны были поступки и взгляды князя Трубецкого.
Нет, господа, фантастика — иной жанр, отличный от реализма, и законы у этого жанра во многом иные. Бури, разыгравшиеся на «Интерпрессконах» как в прошлом, так и в нынешнем году, о том и свидетельствуют: фэны отстаивали произведения любимого жанра, а профессионалы присуждали премии произведениям, стремившимся с этим жанром порвать по сути, оставаясь в его пределах по видимости.
Кстати, основной скандал разгорелся потому, что питерское жюри присуждало премии, вообще говоря, самому себе. Это показалось фэнам, а также авторам из других регионов России, обидным и незаслуженным. Однако, все было естественно: авторы-питерцы, члены семинара Б.Н.Стругацкого, пишут фантастику, которую называют «турбореализмом», и которая к реализму тяготеет больше, чем к родному жанру. Эти же господа были и членами жюри — отсюда результаты.
