– Ричард, тебе необходимо показаться доктору Клифтону. Это начинает меня тревожить.
Он улыбнулся, глядя в окно на коньки крыш дальних домов, выступающие над кронами деревьев.
– Право, не стоит беспокоиться. На самом деле все очень просто. Я слышу шум моря и выхожу поглядеть, как лунный свет играет на волнах, а затем благонравно возвращаюсь в постель. – Тень утомления скользнула по его лицу; Мейсон, высокий, привлекательный мужчина, был от природы хрупкого сложения, и к тому же не вполне оправился от серьезного недуга, из-за которого полгода провел дома в постели. – Но что действительно любопытно, – медленно продолжил он, – так это потрясающая люминесценция… Готов поклясться, содержание солей в морской воде гораздо выше нормы.
– Но, Ричард… – Мириам беспомощно огляделась, потрясенная ученым хладнокровием супруга. – Моря нет, оно только в твоей голове! Его никто не видит и не слышит.
Мейсон задумчиво кивнул.
– Да, возможно. Возможно, что пока никто.
Кушетка – одр долгой болезни – по-прежнему стояла в углу кабинета, рядом с книжным шкафом. Присев, он привычно протянул руку и снял с полки гладкую на ощупь, массивную окаменелость – раковину какого-то вымершего на заре мира моллюска. Зимой, когда Мейсону не позволяли вставать с постели, этот витой – подобно трубе Тритона – конус стал для него источником нескончаемых наслаждений – рождая цепочки прихотливых ассоциаций, уводящих то в моря античности, то к сокровищам затонувших кораблей… Бездонный рог изобилия, полный красок и звуков! Бережно взвесив на ладони редкий дар природы – изысканно-двусмысленный, как мраморный обломок античной богини, найденный ненароком в русле высохшего ручья, – Мейсон ощутил его капсулой времени, концентратом сущности иной вселенной… и почти поверил, что сам выпустил из него ночное море, нажав по неведению на тайный завиток.
Жена вошла следом и, быстро задернув занавески, словно желая вернуть мужа в сумеречную атмосферу болезни, положила руку на его плечо.
– Послушай, Ричард, разбуди меня… когда услышишь море. Мы посмотрим вместе.
Он осторожно уклонился от ее рук.
– Понимаешь, Мириам… Не так уж важно, увидишь ты что-нибудь или нет. Главное, что я это вижу.
Выйдя на шоссе, он остановился на том же месте, откуда прошлой ночью наблюдал за наступлением волн. Судя по доносящимся звукам, пребывание в пучине никак не сказалось на привычной деятельности жителей окрестных домов. Сухая трава заметно поблекла от июльской жары, и многие занялись поливкой газонов – сверкающие упругие струи, маленькие радуги в облачках брызг. Между пожарным гидрантом и деревянной оградой лежал глубокий, не потревоженный слой пыли, и Мейсон вспомнил, что дождей не было с ранней весны.
