— А нынче вот, — снова заговорил дядя Василий, — я дошёл до края и конца — тут край земли нашей, тут и войне конец. С нынешней ночи я могу жить не по воинскому уставу, а сам по себе. Нынче я опять Василий Алёшин, каким меня мать родила. И думаю я — не пора ли тебе, Василий Алёшин, жить, как велит тебе твоя душа… А душа-то, она от войны совсем изнемогла… Вернусь вот домой и начну жить с того места, на каком меня застала война… Дело тут простое… Ежели мне кто сделал добро, так и я же буду платить ему тем же. Ежели каждый из нас да начнёт жить по этому человеческому закону, то и жизнь станет совсем другой. Свет-то, он стоит на добрых людях.
Вадимка был согласен с Алёшиным. После всего, что довелось видеть в Хомутовской, он хорошо знал, как страшно, когда люди убивают людей.
— Вот бы только коней выручить, — осторожно заговорил парнишка. — Я их в городе одному извозчику отдал… А что, ежели пойти к этому дядьке и сказать: «Отдай коней назад, мы домой на них поедем?» А? Дядя Василь?.. Коней-то жалко… Что мы с матерью без них будем делать?.. Быков у нас нету.
— Дорогой ты мой, несмышлёныш, — обнял Вадимку Алёшин. — Кто ж тебя пустит по городу разгуливать, коней своих искать? Мы с тобой, брат, пленные. У нас теперь одна забота — делай, что прикажут… Да ты не горюй. Твоим коням тут будет неплохо. Извозчик толк в лошадях понимает…
Вадимка вздохнул и ничего не ответил. Он был очень обижен, что соседу не жалко бросать его Гнедого и Резвого. Парнишка даже отвернулся от Алёшина. Только сейчас он смог оглядеться по сторонам. Пожар на берегу погас, от него остались лишь какие-то тлеющие груды. Но было удивительно — раньше, когда пожар только начал затухать, соседняя пристань все больше терялась в темноте; теперь пожар кончился, а соседнюю пристань стало хорошо видно. Вадимка догадался — уже светало. Он посмотрел на море. На горизонте в густой рассветной дымке маячили два судна.
— А это что за пароходы? — дёрнул он за рукав дядю Василия.
— А это, парнишша, союзнички. Англичанка, не иначе… Бросили союзнички нашу кобылку на берегу, а сами на своих крейсерах подальше удирают.
Вадимка впервые видел военные корабли, но смотреть на них не пришлось. С пристаней в воду полетели кобуры с револьверами, погоны, бинокли, винтовки, шашки, ручные гранаты, рваная бумага, пустые бумажники — да разве все разглядишь? Что сразу булькнуло в воду, а что плавало на неторопливой морской волне. Но больше всего Вадимку удивили сами люди. На всех пристанях они стали подниматься и густой толпой, медленно двинулись к берегу.
