Его звали Парк. Он был инженером, которого послали обследовать плотину. Он прибыл слишком поздно и был поставлен перед фактом, который не разрешил ему успеть вовремя помочь. Положение было безнадёжно. Он попытался как-то исправить его и, убедившись в том, что ничего не выйдет, нашёл единственно правильный способ — ставя свою жизнь на карту, он поспешил предупредить людей. Такой человек заслуживал, чтобы его помнили.
Он бешено скакал к долине, крича всем, кто попадался на его пути. Немногие — никто не знал, сколько их было — послушались этого второго предупреждения и забрались повыше, на то место, которое, по их мнению, наводнение не могло затронуть.
В самом Джонстауне — в тускло освещенном помещении полицейского управления — неизвестно откуда внезапно появился Дуг Филипс. По понятиям того времени он был одет эксцентрично и выглядел очень угрюмо и очень куда-то торопился. Он понятия не имел, где был Тони. Он не знал, где была упряжка, которую сняли с него. Дугу даже нечем было взломать дверь камеры. И, кроме того, без упряжки нечего было и думать вызволить Ньюмена из этого времени. Когда Мак-Грегор сядет за пульт управления, необходимо, чтобы упряжки были на обоих. В том, что за пультом окажется именно она, Дуг не сомневался, так как сейчас он оказался точно в том же положении, что и Тони, а лучше, чем она, никто не умел управлять полем.
Снаружи полицейского управления, на улице, ярко сверкало солнце. Над городом не было ни облачка. Стояла прекрасная погода. Женщины в длинных платьях нежными ручками придерживали подолы, ступая с тротуара на мостовую. Когда они это делали, внимательный наблюдатель иногда мог заметить подшитую под край платья полосу. Цель этой полоски — тащится вслед за своей хозяйкой по тротуару и собирать на себя всю грязь, пыль, сплюнутый жевательный табак и прочие отбросы. Это было одной из наименее приятных обязанностей респектабельных женщин того времени: спарывать одну и пришивать другую полоску после каждой прогулки по городу.
На улицах Джонстауна играли дети. Некоторые солидно вышагивали вперёд, держась за руку матери. У девочек волосы были заплетены в косы, а на многих были ботинки до колен. Мальчики носили большие широкополые шляпы, завязанные под подбородком, чтобы их не сдул ветер.
Повсюду разъезжали в конных экипажах. Было несколько велосипедистов, но на велосипедный спорт всё ещё смотрели как на своего рода упражнения, а не как на способ передвижения из одного места в другое. По тротуарам шли прохожие, магазины были открыты — город вёл нормальную будничную жизнь. Никто ничего не боялся. Но в восемнадцати милях от города, где лежало озеро — собственность клуба охотников-рыболовов — вода ещё больше поднялась и напор её на плотину усилился. На сей раз это увидел один из рабочих. Он бросил свою тачку и уставился на трещину. Остальные рабочие тоже побросали тачки. Раздался треск и потекла желтая вода, грязная от глины.
