Много лет утекло с тех пор, как в небольшой испанской деревне, затерянной среди виноградников на крутых холмах, он попросил ее руки. Хильда ответила, что она католичка и такой думает оставаться и впредь; она ничего лично не имеет против Маркса, но его портрета у изголовья не потерпит, а дети ее получат крещение, дабы не умереть нехристями и не попасть в ад. Профессор логики и литературы был пламенным коммунистом и атеистом, но в этом случае интуиция его не подвела: он понял, что ничто в жизни не изменит мнение этой розовощекой и хрупкой девушки со сверкающими глазами, — он влюбился в нее бесповоротно, поэтому следовало, по всей вероятности, заключить договор.
Сошлись на том, что брак будет церковный, — в те времена это был единственно законный способ супружества, — дети получат причастие, но пойдут учиться в светские школы; он будет давать имена сыновьям, она — дочерям, а на их могиле будет стоят не крест, а надгробная плита с надписью специального содержания, составленной мужем. Хильда приняла предложение: этот худощавый мужчина с пальцами пианиста и горячей кровью отвечал ее идеалу мужчины. Свою часть договора он выполнил с присущей ему скрупулезной честностью, но Хильда не отличалась подобной правильностью. Когда появился на свет первенец, муж был на войне,[11] а когда ему удалось вырваться на побывку, младенец уже был окрещен Хавьером — в честь деда Мать была в тяжелом состоянии, и некстати было начинать ссору. Но про себя он решил назвать его Владимиром — именем Ленина Этот номер у него не прошел: как только он называл сына этим именем, жена спрашивала его, к кому он, черт подери, обращается, а ребенок удивленно смотрел на него и не отвечал. Незадолго до следующих родов Хильда, проснувшись поутру, рассказала свой сон: будто бы она родила мальчика и должна была назвать его Хосе. Несколько недель они спорили до умопомрачения, пока не пришли к справедливому решению: назвать ребенка Хосе Ильич. Потом они бросили монетку, чтобы решить, какое имя будет в ходу; выиграла Хильда, но в этом не ее вина а вина судьбы — ей не понравилось второе имя революционного вождя.
Годами позже родился последний сын, но к тому времени профессор Леаль утратил часть своей симпатии к советским товарищам, и таким образом угроза носить имя Ульяновых миновала. В честь святого из Ассизи,[12] воспевавшего бедняков и животных, Хильда назвала его Франсиско. Может быть поэтому, а может быть потому, что он был самый младший и как две капли воды похож на отца, она относилась к нему с особой нежностью. За всепоглощающую любовь младенец отплатил матери стойким эдиповым комплексом, державшим его в своей власти до самого отрочества, когда гормональный взрыв заставил его понять, что в мире существуют и другие женщины.
