— Надеюсь, что нянька сообразила позаботиться о вашей безопасности, — заметил Ред.
— Да, она схватила меня и бросилась в дом, как только увидела, что задержали мать. В спешке послали за отцом. Он сразу же помчался в тюрьму, но его попытки что-либо объяснить оставили без внимания. Ее не освободили. В отчаянии отец бросился к императору. Мать Наполеона, потрясенная происшедшим, подтвердила невиновность и героизм моей матери. Отец всегда восхищался Наполеоном, но быстрота и решительность, с которой действовал император при освобождении моей матери, сделали отца на всю жизнь преданным ему. Золотая пчела стала почетным даром моей матери в знак признания ее заслуг перед семьей Бонапарта. Вместе с ней была обещана незамедлительная помощь, когда бы она ни понадобилась.
— Я начинаю понимать, почему вы так дорожите этой пчелой, — промолвил Ред, в раздумье глядя на нее и завязывая на шее галстук.
Понял ли он? Ее охватил озноб при мысли, что она открыла слишком много. Глядя на золотистое мерцание крылышек пчелы, она заставила себя улыбнуться.
— С тех пор минуло много лет. Возможно, глупо с моей стороны надеяться, что император вспомнит.
— У него репутация человека с хорошей памятью, — возразил Ред. Он взял у нее из рук ленту с приколотой пчелой и обернул вокруг шеи, слегка поклонившись.
Джулия молча вздохнула. Торп не станет расспрашивать ее подробнее. Не сейчас. Позже, когда они достигнут острова Святой Елены, ей придется сказать ему…
Ее рука машинально потянулась к впадинке у шеи, где блистала пчела, наполеоновская золотая пчела, которая должна была помочь ему узнать Джулию и ее отца, а теперь уже только одну Джулию. Пчела и Робо должны стать началом освобождения императора и его возвращения к власти.
— Пираты, проклятые пираты, вот кто они такие! И пусть называют себя как угодно — алжирский флот или бич Средиземноморья, все равно они — просто пираты, которых следует ловить и уничтожать, как всякий сброд!
Шел небольшой праздничный обед, за которым собрались ровно двенадцать человек. Уже были съедены суп, рыба, дичь и птица, но оставались по крайней мере еще три перемены блюд. Свечи в канделябрах на стенах и на столе сгорели наполовину. Крошки, винные пятна и скомканные салфетки на столе нарушали гармонию, хотя аромат роз в центре все еще пробивался сквозь запахи пищи. Был назван титул лишь одного из сидевших за столом, говорившего в данный момент, но, без сомнения, остальные гости тоже были достаточно богаты и знатны. Джулия, глядя на них, была рада, что последовала советам тетушки Реда в отношении портнихи. Она не испытывала ни малейшей неловкости, хотя ей начинало приходить в голову, что Тадеус Бакстер — не просто купец, как представил его Ред. И поэтому не удивилась бы, узнав, что Бакстеры вращаются в высших кругах лондонского общества.
