Подняв голову, она сказала:
— Ни я, ни мой отец не желаем погубить экспедицию.
— Не сомневаюсь, но я не о том.
Его напряженный взгляд пытался выразить что-то важное, но он не решался высказаться вслух, боясь побеспокоить раненого.
Внезапно Джулия поняла значение его слов. В случае смерти отца она остается на корабле одна, без опекуна и защитника. Мысль пугала, но она прогнала ее. Отец будет жить! Облизнув пересохшие губы, девушка сказала:
— Мы ценим вашу заботу, капитан, и тем не менее просим продолжить плавание, как будто бы нас не было на корабле. Ничто не должно помешать спасению Наполеона.
— Очень хорошо, — согласился он и с коротким поклоном вышел. Когда звук его шагов стих в кают-компании, отец повернул голову на подушке.
— Дочь моя, — начал он, но остановился.
— Да, папа? — Джулия повернулась, чтобы он видел ее лицо.
Он долго смотрел на нее, нахмурившись, видимо, не только от боли, и наконец, покачал головой.
— Ничего, — произнес он. — Нет, ничего.
Они отплыли на рассвете. Через пять дней судно оказалось в полосе штормов. Качка на корабле открыла ножевые раны ее отца. В бреду, в лихорадке, он стал кашлять кровью. Спустя девять дней после того, как они вышли из Гаваны, он скончался и был похоронен в море.
Есть что-то особенно безысходное в смерти на корабле. Только что отец был здесь, а теперь ушел, погребенный волнами, не оставив и следа. Когда Джулия вернется в Новый Орлеан, она обязательно закажет заупокойную мессу и поставит памятник, но сейчас она ощутила безграничную пустоту.
Собираясь в поездку, девушка, конечно же, не предполагала, что ей понадобится траур. С этим придется подождать до Лондона. А пока она ограничилась черной бархатной ленточкой вокруг шеи и темной одеждой. Лавандово-синий шелк и коричневый батист создавали нужное впечатление, особенно в сочетании с темным бархатом пелерины.
Мысли об одежде отвлекли Джулию от воспоминаний о самых тяжелых часах жизни отца — когда он снова и снова пытался что-то сказать ей. Какую мысль старались донести до ее сознания широко открытые глаза, когда кровь клокотала у него в горле?
Сегодня она наденет коричневый батист… В первый раз выйдет к обеду после своего несчастья. Невыносимо оставаться в каюте наедине со своей печалью. Кроме того, не следовало позволять мужчинам считать, что она боится их окружения.
Они миновали полосу штормов, но море оставалось неспокойным. Джулия осторожно шла к салону, держась за канатные перила. Она пришла раньше обеденного времени и принесла маленькую корзинку с вышиванием. Работа поможет ей занять руки и избежать беседы. В свое время Джулия получала удовольствие, кладя стежки и замечая, как расцветает под иглой ткань. В последние годы она забросила это занятие, но в дорогу взяла корзинку, чтобы скоротать время. Рукоделие оказалось весьма кстати, когда она просиживала долгие часы у изголовья отца. В глубокой задумчивости Джулия подошла к салону и уже собиралась войти, когда услышала голоса, доносившиеся из открытой двери. Гневный тон говорившего остановил девушку, так как ей не хотелось вмешиваться в ссору или обсуждать вопросы корабельной дисциплины. Услышав собственное имя, Джулия остолбенела.
