– Ты снова сделаешь это сегодня ночью?
Она выгнула дугой бровь.
– Возможно, кто знает?
Он откинулся на спинку стула и некоторое время слушал, как дождь стучит по крыше. Потом снова спросил:
– Ты хотя бы догадываешься, что эти люди с тобой сделают, если выяснят, в чем дело?
Мэрилин покачала головой и поднялась с кровати, сразу став серьезным.
– Что они сделают? Вот новости! Главное, что сделаю я.
Мартин изо всех сил старался скрыть волнение. Ему было необходимо спросить о многом, но он чувствовал, что ему не удастся этого сделать до самой смерти.
– Мы можем еще раз с тобой увидеться?
Она ухмыльнулась.
– Что я слышу, доктор Мартин? Уж не влюбились ли вы в меня?
– Мне просто нужно с тобой о многом поговорить.
Мэрилин некоторое время молчала, погрузившись в размышления.
– Скоро я буду в Нью-Йорке и проведу там дня три-четыре. А затем исчезну. Навсегда. Но, возможно, у меня найдется капелька времени… для тебя.
Доктор Мартин воспрял.
– Ты могла бы зайти ко мне домой. Там хранятся все мои труды, и там я работаю. Я мог бы подключить кое-какую аппаратуру и…
Судя по всему, мысль ей понравилась.
– Где ты живешь?
– В Коннектикуте.
Она заметно оживилась.
– Я надеюсь, он не похож на Берроуз?
Он отрицательно покачал головой. Женщина встала. Ее изумительная упругая кожа все еще отдавала влажным блеском. Она шагнула вперед, приблизилась к мужчине и, ухватив несильно за волосы, рывком подняла его голову к себе, так что теперь он не мог отвести взгляд. Он почувствовал, как обнаженная плоть прижалась к его телу. Он был слишком напуган, чтобы позволить себе воспротивиться ей жестом или хотя бы словом.
– Ты все еще не веришь до конца в мою истинную сущность? – спросила она.
– Нет, – хриплым голосом сказал он.
– Ты поверишь, я обещаю.
Бытует мнение, что люди помнят, чем они занимались 22 ноября 1963 года – в день, когда убили президента Кеннеди. Дэррилу Г. Каммингсу об этом не забыть никогда – потом он еще долго лечился после перенесенного сильнейшего шока.
Это был первый полицейский, который утром того дня проник через разбитое окно в дом доктора Мартина в Коннектикуте. Когда он прошел в гостиную, то сцена, представшая его взору, настолько поразила его, что память о ней осталась с ним навеки, подобно незаживающей ране, выжженной на коже каленым железом.