Я помолчал секунду, а потом спокойно ответил:
— Можно сказать и так.
— Боже мой! — в его голосе слышалось что-то вроде изумления.
— Присяжные признали его невиновным.
Он присвистнул сквозь зубы и протянул:
— Вот это да-а!
— А вам что, не нравится?
Небрежно пожав плечами, что вообще не очень похоже на жителя Нью-Йорка, он сунул в рот сигарету, закурил и сказал:
— Мне-то как будто и все равно. Я только одного не понимаю, как это ему удалось вывернуться?
— Не понимаете? А почему вам непонятно?
Он снова пожал плечами.
— Ну, понимаете, этот парень был полицейским и должен был поймать крупную щуку. Но когда она уже была у него в зубах, тот парень сам попался на удочку и позволил себя подкупить. Его подловили с наличными в кармане и уволили. А пока шло следствие по делу о взятке, он успел распустить слух, что разделается с парнем, который подложил ему эту свинью.
— Ну и что из этого следует?
— Как что? Вот он и расправился, как обещал... Когда он встретится с этим парнем, он его сразу же и пристрелит. И сделает это довольно основательно.
— Неужели?
— Конечно. Ведь Лео Маркус был большим и видным человеком... Так этот парень влепил в него ни много ни мало шесть пуль. И все они попали в голову, так что от физиономии почти ничего не осталось. Сплошное кровавое месиво...
Шофер обогнал идущий впереди грузовик и остановился на красный сигнал светофора. Потом он поправил перед собой зеркальце, чтобы ему было удобней смотреть на меня, и принялся так усердно курить, что скоро весь салон стал сизым от дыма.
— Нет, — снова заговорил он, — я все-таки не понимаю, как это ему удалось? Ведь совершенно ясно, что он виноват.
— Вы так думаете? — холодно осведомился я.
— Абсолютно уверен... Ведь его поймали с поличным. Он был вдребезги пьян и сжимал пистолет. К тому же многие свидетели могли дать показания против него. Как же все-таки ему удалось вывернуться?
— Присяжные признали его невиновным.
— Да, да... Но я совершенно уверен, что судья потом дал им за это хорошую взбучку. Вот, наверное, было интересное зрелище! — он расхохотался, откинув голову. — Но, конечно, и присяжных можно понять. И меня такой оборот дела не возмущает. Этот Маркус пользовался ведь и моими деньжатами, когда выжимал из таксистов средства на охрану. Да, я понимаю людей, — усмехнулся он.
— Вы тоже?
Я сел подальше в угол, чтобы исчезнуть из поля его зрения.
— Возможно. Присяжные наверняка подумали, что он оказал обществу неоценимую услугу. Такую большую, что его можно простить, несмотря на то, что он после этого прикончит и остальных гангстеров.
