— Но я его не убивал.
— Был ведь твой револьвер, отпечатки пальцев, проба на парафин, да и к тому же ты был чертовски пьян, до этого угрожал ему и вот получил отличную возможность привести угрозы в исполнение. В таких случаях, как говорится, дело совершенно ясное, Пат.
— Было ясное, ты хотел сказать?
Он ухмыльнулся и кивнул.
— Селькирк — непревзойденный адвокат, — хитро добавил Джордж. — Ну так чего ты хочешь от меня?
— Мои пять тысяч. Их у меня конфисковали. Наверно, их будет трудновато забрать, но если уж меня вываляли в грязи, я бы хотел их получить. Ведь деньги, обнаруженные у меня в шкафу — мои деньги, так?
Лицо Джорджа прояснилось.
— Отличная мысль, Пат! Тебе просто повезло на скачках, не так ли? Ты заплатишь с них налог, а остаток положишь в карман. Думаю, это можно устроить.
— Вот и займись. Кто бы ни был тот, кто подсунул мне деньги, я потрачу их только на его похороны.
Джордж помрачнел, на лице его обозначились морщины, и он проговорил с озабоченным видом:
— Это ведь может повредить твоей карьере.
— Плевать я на нее хотел! Им не в чем меня упрекнуть, но эти деньги я все-таки хочу получить.
— Ладно, Пат, я постараюсь добиться этого. У тебя есть еще что-нибудь ко мне?
— Я очень хочу, чтобы ты представлял мои интересы в административном расследовании дела.
— Хорошо, а что до этого?
— Ты же меня знаешь, Джордж, я человек злопамятный.
— Именно этого я и опасаюсь. У тебя есть друзья?
— Сейчас — нет.
— А потом?
— Если понадобятся, найду.
— Какие у тебя планы?
— Хочу остаться в полиции. Но я прекрасно понимаю, что они постараются засунуть меня в какую-нибудь глухомань. Поэтому предложи им от моего имени, что если мне сохранят место, я никому не буду бельмом на глазу, буду вести себя спокойно, аккуратно выполнять свою работу и никому не встану поперек дороги. А иначе я разозлюсь, и они прекрасно знают, что из этого может получиться.
— Я это тоже знаю. Знаю, что ты можешь заварить кашу, нажить кучу неприятностей и угодить в могилу. Больше мне нечего сказать.
* * *
По субботам Джерри Нолан всегда обедал в ресторане у Винни. Там он с удовольствием поедал итальянские устрицы в собственном соку с огромным количеством хлеба.
Когда я появился в ресторане и уселся за столик, за которым обычно сидел Нолан, Винни автоматически поставил передо мной порцию устриц, как только я коснулся стула. Но на мое приветствие Нолан лишь сдержанно кивнул. Я все еще был для него неразгаданной загадкой. Весь мир он делил только на «черное» и «белое». Он попросту не знал, как ему вести себя со мной.
