Таксист наклонился к стеклу, внимательно посмотрел на него, а потом открыл дверцу.
– Что с отцом? – спросил он и усмехнулся. – Кстати, вы и в самом деле очень похожи…
– Были, – Збышек подал ему газету, свернутую так, чтобы был виден некролог. – Вот, смотрите.
Читая некролог, таксис на глазах мрачнел. Наконец оторвав глаза от текста, обведенного черной рамкой, он провел пальцами по остаткам волос на висках.
– Что за несчастье… такой солидный клиент, – покачал он головой. – Попал под машину?
– Нет, упал с лифтом, – Збышек невольно отметил комизм разговора. – Оборвался трос.
По улице шла какая-то парочка, и Оршевский выключил лампочку. Теперь салон освещал только тусклый свет начинающегося дня. Малички печально кивнул и вдруг поднял голову.
– Но ведь это был его голос.
У Збышека появилась какое-то новое, пока еще неясное ощущение. Оно словно бы дразнило его, напоминало о некоторых не очень приятных ночных видениях.
– Не понимаю.
– Ну, вчера, – Малички развернулся к нему всем телом. – Мне позвонил ваш отец и спросил, сможем ли мы поехать сегодня с утра. О Боже… – таксист охнул и снова взглянул на некролог.
А Збышек почувствовал, как новое ощущение выросло настолько, что у него перехватило дыхание.
– Вы уверены?
– Да, слышал. Лилась вода, а ваш отец частенько звонил из ванной. Он говорил, что у него в этот момент лучше память работает, – лицо таксиста от старания почти карикатурно исказилось. – Голову бы в заклад не поставил… хотя погодите. Во второй раз это мог быть кто-то иной.
Он окинул Збышека подозрительным взглядом, а тот не нашелся что ответить. Да и что он, собственно, мог сказать? Сообщить о незнакомце, делавшем из ванной звонки и выдававшим при этом себя за его отца?
– Прошу извинить, – Збышек опустил голову, словно ожидая удара. – Вчера я обнаружил ваш телефон с непонятной запиской, смысла которой не понял, но… – Он сделал вид, будто подбирает слова.– Не знал, как начать. Получилось, конечно, глупо, однако после похорон…
Подозрительность стала исчезать с лица шофера, уступая место сочувствию. Он положил руку Збышеку на плечо.
– Все в порядке. Я понимаю.
Оршевский скорбно усмехнулся. Сам он ничего не понимал. Как Рогочки со своим высоким голосом мог выдать себя за отца? Малички закурил сигарету и, опустив стекло, выпустил на улицу дым.
– Не могли бы вы мне сказать, – собрав всю свою смелость, спросил он, – куда вы возили отца?
– Вы не знаете? – Малички взглянул на него с нескрываемым удивлением. – В Варшаву, в последнее время он там даже снял комнату. Хо, хо, я уже несколько лет его вожу.
