— Скажем так: я проявляю к ней интерес.
Роберт знал, что, если книга провалилась у публики, права обычно продают за бесценок.
— Попробуйте заглянуть к ней домой, — посоветовал Эшкрофт. — Я вам скажу зачем... Там есть девушка. Она сейчас занимается ее делами. Шарлотта не оставила завещания, но, может, что-нибудь отыщется в бумагах. Вполне может быть, что она позаботилась о книге. Надежды мало, но почему бы не попытаться?..
— Да. Спасибо. Вы мне очень помогли.
— Я — лицо заинтересованное, — улыбнулся Эшкрофт, не выпуская из рук книгу. — Все время ждал, когда же появится толковый молодой человек с предложением сделать из “Ньюгейтского наследства” фильм.
Старик встал и проводил Роберта до двери.
— Дайте мне знать, если что-нибудь найдете. Упаси Бог, придется ждать еще пятьдесят лет, пока не истекут авторские права на книгу. Я полагаю, что, учитывая множество новых спутниковых систем связи, жаждущих добротного материала... — Он мигнул выцветшими глазками, этакая карикатура на безобидного старичка-пенсионера, и протянул Роберту руку. — Приятно было познакомиться, мистер Линден.
“Старый мошенник! — подумал Роберт и отправился, несмотря на дождь, к метро. — Хочет поддержать во мне интерес, чтобы я проделал за него всю черную работу, а он потом вступит в переговоры и сорвет куш. Однако старик прав в одном: из этой книги получится прекрасный фильм, а тогда и продать ее будет пара пустяков”. Роберту неожиданно пришло в голову, что если он ничего не скажет Скиннеру, то сможет сам сделать сценарий. Прикинет начерно расходы и представит всю работу в готовом виде.
В кармане плаща у него лежал адрес Шарлотты Эндсли. Это в Хэмпстеде. Роберт посмотрел на часы. Почти шесть. Надо пойти домой и позвонить, а завтра утром, если повезет, он поедет прямо к соседке Шарлотты.
Роберт встал в конец очереди за билетами и стал размышлять о том, каково это — жить в жарких, засушливых странах. Его уши-радары, немилосердно поливаемые дождем, потеряли всякую чувствительность, а туфли промокли насквозь и ужасно скрипели. Декабрь в Лондоне. День прошел в мечтаниях да еще в пустом переводе бумаги, зато теперь впереди ночь, когда можно будет обсушиться и согреться. Роберту не нравилось, что погода диктует ему свои условия, но ему вообще многое не нравилось в собственной жизни.
Возвращение домой было для него ежевечерней мукой. Трехкомнатная квартира над магазином видеотехники на Кентиштаун-Хай-стрит, по словам хозяина, была прекрасно меблирована, на деле же огромная старая софа, стоявшая посреди гостиной, стоило на нее сесть, сразу же начинала петь всеми своими пружинами, а кресла и столы выглядели так, словно долго провалялись на помойке, прежде чем их принесли в дом. Счастье еще, что Роберту ни с кем не приходилось делить квартиру, кроме противного лысого кота своей бывшей подруги. Роберт ненавидел мерзкое животное, большую часть времени проводившее под раковиной, потому что оно постоянно и болезненно напоминало ему о прошлом, о девушке, которую он искренне любил и по-дурацки потерял.
