– Мгновенно.
Последовала долгая пауза. Эренграф чувствовал, что его очаровательную собеседницу что-то тяготит.
– После самоубийства миссис Кеппнер меня, естественно, освободили, – первой заговорила Эвелин Трооп. – Все обвинения с меня сняли. Помощник окружного прокурора мне все объяснил.
– Какая забота.
– Радости в его голосе я не услышала. По-моему, он так и не поверил в мою невиновность.
– Люди верят лишь в то, во что хотят верить, – философски заметил Эренграф. – Обвинение всегда рушится, лишившись главного свидетеля, а если этот свидетель признается, что преступление совершено им, после чего кончает с собой, то кому какое дело до личного мнения окружного прокурора? Главное в том, что вы свободны. С вас сняты все обвинения?
– Да.
Их взгляды встретились.
– Есть проблемы, мисс Трооп?
– Есть, мистер Эренграф.
– Милая моя, вы только…
– Речь идет о вашем вознаграждении.
Сердце Эренграфа упало. Эти клиенты все одинаковые. Они согласны на все, когда над ними занесен меч правосудия. Стоит же отвести угрозу…
Однако, мисс Трооп тут же прояснила ситуацию.
– Я говорила вам о том, как распорядился своим состоянием Говард. Картины – Леоне, несколько тысяч долларов – благотворительным организациям, небольшое ежемесячное пособие – мисс Кеппнер, полагаю, теперь она этих денег не получит?
– Будьте уверены.
– А остальное, после уплаты долгов и налогов, должно было отойти ко мне.
– Вы так говорили.
– Я намеревалась заплатить вам из того, что получила бы, мистер Эренграф. Я и сейчас готова отдать вам все. Этого хватит на пару гамбургеров и молочный коктейль.
– Я вас не понимаю.
– Эти чертовы картины. Как выяснилось, еще при покупке они обошлись ему в кругленькую сумму, а с годами резко поднялись в цене. Не знала я и о том, что Говард заложил всю свою недвижимость. В последние месяцы его преследовали неудачи с инвестициями. Он второй раз заложил дом и продал акции и ценные бумаги. На его банковском счету есть кое-какие деньги, но они все уйдут на оплату имущественного налога за эти картины, оцененные в несколько миллионов долларов. А потом картины уплывут к этой сучке Леоне.
– Налоги должны платить вы?
– Безусловно, – с горечью ответила она. – Основной наследник выплачивает налоги и улаживает все вопросы с долгами. Потом передает картины лучшему кулинару Америки. Что б она ими подавилась, – Эвелин Трооп глубоко вдохнула, взяла себя в руки. – Извините, что сорвалась, мистер Эренграф.
– Я вас хорошо понимаю.
