Однако Тимми и не думал рявкать на Салли. Видимо, он не хотел портить с ней отношения.
– А где остальные? – Энн приложила ладонь козырьком к глазам и посмотрела на море. – Смотри, Джордж, как далеко они уплыли! И Берта там?.. Никогда не подумала бы!
– Да, да, она там…. – Джордж увидела ее далеко в море. Она была очень разочарована.
– Черт возьми! – воскликнула Энн. – Она, видимо, прекрасная пловчиха. Тут мы здорово промахнулись! Так далеко я бы не заплыла…
Джордж ничего не сказала. Она бросилась в воду, прыгнула в высокую волну и энергичными саженками поплыла к троим друзьям. «Надо еще посмотреть, действительно ли это Берта, – подумала она. – Если да, то мальчикам придется, поди, брать ее на буксир, чтобы вытащить на берег…»
Это была Берта! Ее светлые волосы блестели на солнце, и она восторженно кричала:
– Это великолепно, о, это просто чудесно! Давай сюда, Джордж! Ты получишь такое удовольствие!.. Вода чудесная, совсем теплая!..
Джулиан и Дик смеялись, глядя, как Джордж хватает ртом воздух.
– Тони – замечательная пловчиха, – крикнул ей Дик. – Я уж думал, она нас обгонит. Тебя-то она наверняка обставит!
– Никогда! – Глаза Джордж засверкали… Однако из осторожности она не стала вызывать Берту на соревнование.
Это было огромное наслаждение – нырять и резвиться в воде, ни о чем не думая. Энн смеялась до слез, глядя, как Берта, оказавшись у Джордж на спине, окунает ее голову в воду…
Ах эта Берта! И самое скверное, что разъяренная Джордж никак не могла ее ухватить!..
Берта быстро освоилась в Киррин-коттедже. Но Джордж все еще на нее злилась, потому что Берта играла роль мальчика лучше, чем она сама. Постепенно ее ревность, однако, отступала. Лишь одно было невозможно вынести: Берта плавала лучше, чем она.
Она прекрасно ныряла, скользила под водой, как рыба, и могла находиться там дольше, чем Джулиан и Дик. В этом смысле она была просто непревзойденной!
– Это потому, – объясняла она, – что у нас дома, в Америке, в саду есть бассейн. Такой восхичительный плавательный бассейн. Вот бы вы видели! Плавать я научилась, когда мне было два года. Папчик всегда называл меня «русалочка». Наверно, от этого я всегда голодная.
Да, насчет еды Берта соображала здорово. Вернее сказать, ела она столько же, сколько другие, – вот только сама была гораздо меньше других.
– Ты немножко поправилась, – как-то, спустя неделю, сказала ей тетя Фанни. – А что еще лучше, совсем почернела от загара.
