– Слушаюсь, сэр, – сказал Гун. – А что до этого юного Фредерика Троттевилла, сэр, так он не…
Но старший инспектор прервал разговор, и Гун с досадой уставился на телефонную трубку. Он-то намеревался в нескольких заранее приготовленных фразах изложить свое крайнее разочарование в Фатти, но, увы, не успел.
Фатти рассказал друзьям о своем разговоре по телефону со старшим инспектором и о встрече с Гуном. Бетси стало жалко Гуна. Ей он не нравился, быть может, еще сильнее, чем остальным, но все равно она подумала, что с ним на этот раз обошлись нечестно, – и тут она действительно была виновата, потому что, развеселясь, выдала себя за принцессу Бонгави!
– В этот раз мы должны ему помочь, – сказала она. – Будем ему сообщать все, что узнаем.
– Скорее всего, он не поверит ни одному нашему слову, – сказал Фатти. – Хотя, хотя мы можем кое-что передавать через Эрна. Эрну он, возможно, поверит.
Эрн был еще здесь. Он с тревогой посмотрел на Фатти.
– Нет, нет – не говорите мне ничего такого, чтобы я передавал дяде, – запротестовал он. – Не хочу иметь с ним никаких дел. Он меня не любит, и я его не люблю.
– Послушай, Эрн, это ведь будет только ему в помощь, – серьезно сказала Бетси. – Я себя чувствую ужасно виноватой – особенно в том, что на ломаном английском сказала, будто у него «лицо жабы»!
– Ох ты! – рассмеялся Фатти. – Я об этом позабыл. Подумать только, что ты, малышка Бетси, сказала такое! Раз ты обозвала его жабой, он теперь назовет тебя гаденышем!
– Это было ужасно грубо с моей стороны, – сказала Бетси. – Сама не знаю, что на меня нашло. Эрн, ты же будешь передавать дяде все, о чем мы тебя попросим? Правда, Эрн, будешь?
Спорить с Бетси было для Эрна невозможно. Она вызывала в нем невероятное восхищение. Он поскреб пятерней в своих торчащих вихрах и беспомощно посмотрел на нее.
– Ладно, – сказал он. – Сделаю, как вы говорите. Но знайте, я не могу поручиться, что он мне поверит. И я не буду к нему подходить слишком близко. Буду говорить с ним через какую-нибудь щель в заборе или вроде того. Вы не знаете, какой у меня дядюшка вспыльчивый.
– Да нет, знаем, – сказал Фатти, вспомнив несколько препротивных выходок мистера Гуна в недавнем прошлом. – На самом-то деле, Эрн, мы не так уж расположены ему помочь, просто мы хотели бы загладить свою вину, что одурачили его. Хотя дружить не можем, но извинимся все же.
– Вот-вот! Почти получились «стишата», – сказал Эрн. Хотя дружить не можем, но извинимся все же. Слышите? Это же стишата.
