— Прекрасно, — прошептала Хлоя. — Это было так прекрасно.
Джон сам не мог найти подходящих слов, а поэтому просто лег рядом и, накрывшись тонким покрывалом, крепко обнял ее.
Никогда в жизни он не испытывал таких удивительных ощущений.
И это сильно беспокоило его.
Глава 9
В окружении Синдреаков
Несколько дней спустя Джон, проходя по холлу, услышал, как кто-то громко барабанит в парадную дверь. Приподняв бровь, он остановился, размышляя, какая еще неприятность стоит у него на пороге. В одном можно было быть твердо уверенным: в «Приюте изящества» никогда не соскучишься.
Дворецкий поспешил к двери, извиняясь на ходу перед лордом Секстоном, как будто он был каким-то образом виноват в этом шуме. Открыв дверь, он оказался лицом к лицу с семерыми французами, которые говорили одновременно, перебивая друг друга.
Все они были необыкновенно грязны.
Бедняга дворецкий простер руки, пытаясь хоть как-то успокоить их, но французы не обратили на него никакого внимания. Каждый старался перекричать других, пытаясь что-то объяснить.
— У тебя, кажется проблемы, Калоуэй? — спокойно выступил вперед Джон.
Степенный дворецкий откашлялся.
— Да, милорд. Никак не могу взять в толк, что они говорят.
— Позволь мне. — Джон повернулся к пестрой ватаге и с удивлением узнал братьев Синдреак.
— По-английски, ребята, — улыбнулся он, удивленный и обрадованный, что видит их целыми и невредимыми. Несмотря на всю их необузданность, они представляли собой очаровательную компанию.
— Лорд Секстон, — заговорил один из братьев на превосходном английском языке без тени акцента, перекрикивая остальных, — мы хотели бы видеть графиню де Фонболар и ее внучку — если, конечно, этот слуга соизволит впустить нас!
— А какое у вас к ним дело?
— Не задавайте глупых вопросов! Естественно, мы ищем приюта! Мы попали сюда прямо с Гревской площади. Мы давние друзья с графиней, и если вы позволите нам войти… — Он был моложе и чуть-чуть ниже Джона, но тем не менее пытался задирать перед ним свой аристократический французский нос. — Нам столько пришлось вынести… да вы и сами видите.
Они были грязны, оборванны и, наверное, голодны. Но и в лохмотьях братья умудрились сохранить свою ставшую легендарной элегантность.
Вероятно, даже тяготы тюремной жизни не смогли уменьшить их способность наслаждаться жизнью.
Разумеется, Джон не собирался отказывать им в гостеприимстве. Но сначала надо кое-что объяснить этим норовистым мальчишкам.
Прислонившись к дверному косяку, он бесцеремонно преградил дорогу беседовавшему с ним молодому человеку, который намеревался проскользнуть внутрь.
