Джон, конечно, не принц, но поцеловать ее был не прочь.
Раздевшись, он лег рядом и принялся рассматривать лицо спящей жены. Закрытые глаза были обрамлены красиво изогнутыми ресницами. Маленький, чуть вздернутый носик; упрямый подбородок с такой женственной ямочкой; полные, мягкие губы.
С того самого дня, когда она попросила его жениться на ней, он не переставал думать об этих губах. Они неизменно сводили его с ума.
Теперь, уже зная их вкус, он по-прежнему не мог выбросить их из головы.
Было что-то особенное в губах Хлои. Как только они касались его, Джон содрогался от желания. По всему его телу прокатывалась жаркая волна… наслаждения.
Похоже, он уже всерьез начинал желать ее!
Причем так сильно, что, кажется, не мог насытиться.
И возможно, никогда не насытится. Неужели он увлекся своей Морковкой?
Джон отбросил эту нелепую мысль. Он подумал, какой невинной и беззащитной она выглядит, лежа поперек кровати в белой сорочке. Он наклонился ниже, и его длинные волосы коснулись груди Хлои.
— Холодно, — пробормотала она во сне.
— Хлоя, — тихо, чтобы не испугать ее, прошептал Джон. Она была похожа на кроткого ягненка…
Внезапно она подняла руку и крепко ухватила его за волосы.
Не просыпаясь, она повернулась на бок и потянула на себя шелковистую массу его волос, как будто это было ее одеяло. Джон рухнул рядом с ней.
Его пронзила невыносимая боль.
— Господи всемогущий! Хлоя, отпусти!
Казалось, она не слышит его.
Джон попытался разжать ее цепкие пальцы. Через некоторое время ему удалось освободиться. Несколько золотистых прядей остались у нее между пальцами как военный трофей.
Он потер голову и вытянулся на спине рядом с женой.
Ничего себе ягненок. Она едва не сняла с него скальп! Он еще раз потер голову, а затем провел ладонью по затылку, проверяя, в каком состоянии шишка от удара кувшином. Она немного уменьшилась и не так болела…
Бац!
Тыльная сторона руки Хлои угодила ему прямо в глаз.
Джон осторожно обхватил большим и указательным пальцами тонкое запястье Хлои и положил ее руку на кровать между ними.
Только после этого он дал волю своим чувствам. Тело его болело в стольких местах, что трудно было сосчитать. Больнее всего было в паху. И все эти раны, как бы то ни было, нанесла ему возлюбленная.
— Черт побери! — Джон чувствовал, что глаз начинает заплывать.
Но Хлоя не проснулась, а лишь повернулась на бок. Она уютно устроилась, прижавшись к нему спиной. Ноздри Джона затрепетали.
«Мы собираемся спать? Прекрасно».
