Бабушка всегда была склонна к театральным позам. Хлоя с трудом удержалась от смеха, когда маркиз обнял графиню и успокаивающе похлопал ладонью по спине. Она знала, что в подобных случаях Шевано всегда проявлял присущую галлам мудрость.
Он чисто по-французски пожал плечами и произнес:
— Такова жизнь, mon amour. Против природы не пойдешь.
Губы Хлои дрогнули от едва сдерживаемого смеха. В этот момент она встретилась взглядом с Джоном. Несмотря на раздражение, в его глазах мелькнул ответный веселый огонек. Всю жизнь они наблюдали различные варианты этой сцены.
Как обычно, графиня удивительно быстро пришла в себя, и с ее лица чудесным образом исчезли все следы слез. Поговорку «такова жизнь» графиня считала своим девизом.
— Стоит ли печалиться в такой чудесный день, тем более когда нас ждет завтрак? — Повернувшись, она взяла маркиза под руку. — Пойдем, Джон. Твой прибор ждет тебя.
Джон в растерянности стал спускаться по ступенькам.
— Откуда вы знали, что я приеду?
— Хо-хо! — бросил через плечо маркиз.
Джон пристально посмотрел на него.
Но дядю трудно было смутить. Вполголоса напевая какую-то глупую французскую песенку, он повел графиню в столовую.
До Джона долетали обрывки куплета. Что-то про мышку, которая съела кота…
— Мы идем, Джон? — дружелюбно спросила Хлоя.
Однако виконта не обманул ее тон. Дерзкая девчонка имела наглость подмигнуть ему.
Он набрал полную грудь воздуха, а затем медленно выдохнул.
— Мы еще не закончили разговор.
— Надеюсь, нет. Я только начала, — с загадочным видом пробормотала Хлоя и взяла его под руку.
— M-м. Этого я и боялся.
По дороге в столовую Джон дважды пытался заставить ее объяснить, что она имела в виду. Когда они вошли, за столом уже сидел человек, которого все называли просто Дейтер.
Это не вызвало большого удивления.
Несмотря на привычку засыпать в самое неподходящее время, он никогда не пропускал трапезу.
Строго говоря, Дейтер был членом семьи, хотя никто точно не мог сказать, чьей именно. Он жил с ними так долго, что его родство с кем-то из них считалось само собой разумеющимся.
Дейтер приветствовал лорда Секстона знакомым ворчанием. Не удивился бы Джон и тому, если бы толстый немец встретил его пронизывающим взглядом.
Виконт с годами убедился, что эти две реакции охватывают весь диапазон эмоциональных состояний Дейтера. Он кивнул толстяку и занял место напротив Хлои.
Необыкновенно уродливый мопс по кличке Шнапс, редко покидавший колени Дейтера, преданно смотрел на него. Единственный оставшийся у собаки зуб торчал из ее пасти под острым углом, выдавая прямо-таки маниакальную чувствительность.
