Розалинда склонила голову набок и бросила на него подозрительный взгляд:
– И часто вы работаете в столь позднее время?
– Я привык к городскому распорядку. – Он бросил взгляд на часы. – Еще нет и полуночи.
– Не знала, что у поверенных такой распорядок. Думала, они с самого раннего утра уже на работе.
Умная женщина. И очень осторожная. Ни на секунду не дает ему расслабиться.
– Мой хозяин не педант. Я вместе с ним часто бываю на светских мероприятиях, они продолжаются далеко за полночь. А работаю я в те часы, когда пожелаю. Вы бы это знали, если бы присоединились к нам за ужином.
Розалинда поморщилась.
– Не смогла. У папа´ были другие планы.
Упоминание о ее негодяе отце заставило его напрячься.
– И часто отец вас держит при себе, когда приезжают гости?
Девушка нахмурилась:
– Здесь я задаю вопросы, мистер Бреннан. В данном случае вы не правы. – Розалинда выставила вперед меч с такой легкостью, словно это был зонтик.
Ее изящное тело скрывало в себе необычайную силу. Не всякая женщина смогла бы поднять такую штуку. Прислонившись бедром к столу, он сказал:
– Задавайте любые вопросы. Однако теперь, когда мы представились друг другу, вы могли бы опустить оружие. Если, конечно, не боитесь простого поверенного.
– Я никого не боюсь. – В ее тоне не было и намека на бахвальство. Секунду спустя она опустила меч и поставила его вертикально, как трость. Опираясь на рукоятку, оглядела его с ног до головы. – Я думала, вы цыган. А они все воры.
– Нет, всего лишь ирландец, – съязвил Грифф, вспомнив о своей роли. – Правда, неизвестно, что хуже, так по крайней мере многие считают.
– Я ничего не имею против ирландцев, мистер Бреннан. Но гостям в доме отведены специальные комнаты, а в кабинете моего отца им совершенно нечего делать.
Как бы ненароком она нагнулась, чтобы опустить щит, и при свете свечи, стоявшей на столе позади нее, Грифф увидел ее тело, просвечивавшее сквозь тонкие одежды. Пышные груди, округлые бедра и удивительно тонкую талию. Потрясенный, Грифф растерялся. Но та часть его тела, которая была неподвластна ему, отреагировала немедленно.
Этот надоедливый придаток всегда знал, чего хочет. Сейчас он хотел королеву-воительницу. Грифф заерзал. Очевидно, у него слишком долго не было женщины. Обычно ему нравились элегантные дамы с хорошим вкусом и сдержанной речью, а не дерзкие амазонки в ярко-красных одеждах.
И все же, когда она выпрямилась, ему потребовалось громадное усилие, чтобы оторвать взгляд от ее тела и сфокусировать его на ее лице. Каждая ее черта казалась преувеличенной, как будто Создатель увлекся украшениями. Слегка выступающий подбородок, пухловатые щеки, брови темнее и шире, чем было модно. В целом, однако, ее лицо обладало поразительным очарованием, напомнившим ему тициановских красавиц. У Гриффа была картина Тициана с изображением обнаженной натурщицы, ее лицо очень напоминало лицо стоявшей перед ним амазонки.
