Приглашение доставила безымянная женщина, назвавшая себя секретарем доктора Стайнера. Оно пришло через день после похорон Френка Леммера, встреча назначалась на одиннадцать часов утра в субботу.
Род никогда не встречался с Манфредом Стайнером, но, конечно, слышал о нем. Всякий работавший в одной из пятидесяти или шестидесяти компаний, образовавших Центральное Объединение Ранд — ЦОР, должен был слышать о докторе Манфреде Стайнере, а «Сондер Дитч» входит в это объединение.
Манфред Стайнер получил диплом бакалавра по экономике в Берлинском университете, диплом доктора по менеджменту — в Корнельском университете. В возрасте тридцати лет двенадцать лет назад он начал работать в ЦОР и теперь был его главным администратором. Харри Хиршфилд не будет жить вечно, хотя он собирается это делать, а когда он отправится принимать руководство Аидом, все знали, что пост председателя ЦОР унаследует Манфред Стайнер.
Председательство в ЦОР — завидный пост, его обладатель автоматически становится одним из пяти наиболее могущественных людей в Южной Африке, включая глав государств.
Подобное мнение о докторе Стайнере было основано на разумных причинах. У него мозг, который принес ему прозвище «Компьютер»; до сих пор никто не отметил в нем ни следа человеческих слабостей; к тому же десять лет назад ему удалось перехватить единственную внучку Харри Хиршфилда, только что окончившую Кейптаунский университет, и жениться на ней.
Доктор Стайнер — очень важная персона, и Род был заинтригован предстоящей встречей с ним.
Мазерати делал 125 миль в час, когда проходил по путепроводу над собственностью золотодобывающей компании «Клуф».
— Йоханнесбург, я иду к тебе! — вслух рассмеялся Род.
Без десяти одиннадцать Род увидел медную табличку с надписью «Др.М.К. Стайнер» в уединенном переулке роскошного йоханнесбургского пригорода Сандаун. Дом с дороги не виден, и Род осторожно провел мазерати в высокие белые ворота с их имитацией фронтонов африкаанс.
Он решил, что ворота — пример прекрасного вкуса, но сад за ними оказался подлинным раем. Камни Род знал, но цветы были его слабым местом. Длинные ряды красно-желтых цветов он узнал — пушница, но названий других представителей этой невероятной, роскошной красоты он не мог назвать.
— Да! — пробормотал он в благоговении. — Кое-кто тут немало поработал.
За поворотом щебеночной дороги дом. Тоже в стиле африкаанс, и Род простил доктору Стайнеру его ворота.
— Да! — снова сказал он и невольно остановил мазерати.
