Донна уезжала в Лондон для участия в каком-то чертовски глупом марше протеста. Она должна была вернуться в понедельник, но не появилась до пятницы. Позже выяснилось, что она прохлаждалась с каким-то парнем, которого повстречала во время марша. Алан это из нее вытряс, выбил признание. Теперь она вот опять уехала, может не вернуться, чтобы он не избил ее. Идиот ты последний, Алан Джей, таким и останешься.
После Макинллета его подобрали какие-то туристы в ржавом фургоне. Городских ребятишек везли на уик-энд в горы, эту поездку организовал какой-то фонд. Они трещали друг с дружкой, оставив его в покое.
Войдя на территорию лагеря «Рай», он почувствовал на себе взгляды людей. Сотрудники службы безопасности в форме, стоявшие у главных ворот, не поверили, что у него есть пропуск, пока он не показал бумажку. Тогда ему указали на здание регистратуры, и Алан увидел очередь, выстроившуюся на горячем асфальте. Здесь, видать, за всем надо стоять в очереди, и он пожалел, что выиграл этот конкурс.
Люди расступались перед ним. Он услыхал, как кто-то произнес неразборчивую фразу, и стоящие вокруг негромко засмеялись. Что ж, придется им привыкать к нему, он будет здесь находиться две недели, хотят они того или нет. Он рискнул закурить, ему необходимо было поднять настроение. В таком месте они уж точно не станут искать наркотики.
Девушка-регистратор выдала ему ключ с оранжевой биркой, на которой стояла цифра «24». Он глазел на ключ, пытаясь сообразить, что к чему. Может быть, не стоило ему курить. А, может быть, все это из-за усталости и жары.
Он знал, что Донна в шале, почувствовал это еще до того, как вставила замок ключ.
— Привет! — она вышла из ванной, обмотанная полотенцем, намеренно оставив открытой верхнюю часть тела. Небольшие, упругие груди — они были выставлены напоказ для него. Может быть, она и не спала ни с кем на этот раз. — Я сюда около двух приехала.
— Хорошо, — он уселся на край постели. — Господи, ну и местечко! Это не для нас.
— Нет, но зато бесплатно, и еда тоже. И мы будем так жить целых две недели, Алан.
— Я выбираю жратву, остальное тебе. Кстати, у меня травка кончается, завтра уже не будет.
— О! — улыбка слетела с ее лица. — А я на тебя понадеялась, Ал. Ничего, в таком местечке, как это, что-нибудь отыщется!
Он кивнул, засунул руку в карман брюк и вытащил пачку мятых бумажек по пять фунтов, связанных резинкой. — Отпускные, — он засмеялся. — Двойная оплата за эту неделю.
