Пораженная увиденным, аудитория ахнула, как один человек; Треза Клунард приняла эту дань восхищения спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Она медленно обвела взглядом погруженный в темноту зал, причем создавалось впечатление, что она смотрит прямо в глаза каждому из присутствующих в отдельности. Казалось, она проникала прямо в души людей и видела их насквозь.
— Вот пример того, — сказала она, когда аудитория снова затихла, — какую силу может дать Господь детям своим, верующим в Него истинно и любящим Его. Если легион верующих поднимется на борьбу за святое дело, как можем мы не победить?
Консультант говорила еще примерно полчаса. Она точнее определила «врага» — силы материализма, благополучие, стремление переложить основную работу на машины, желание жить легче. Одним словом, все то, отчего человек получает удовольствие в настоящей жизни и забывает свои обязательства по отношению к жизни грядущей. В довольно общих чертах она говорила о необходимости собирать армию верных, которая начнет бороться с разложением во всей Галактике. Но ни разу она не упомянула само название Армии Справедливых, и даже не намекнула о противостоянии существующему правительству. Для этого она была слишком умна.
К тому времени, когда увещевание закончилось, напряжение в зале настолько возросло, что ощущалось буквально кожей — казалось, зал сейчас взорвется, как натянутая скрипичная струна. Однако, если не считать общего вздоха изумления, который раздался, когда Треза согнула брус, во все время увещевания аудитория хранила абсолютное молчание. Словно в зале находились зомби, а не живые люди, подумала Иветта, и холодок пробежал у нее по спине.
Когда Клунард закончила, прожектор погас, и зал на мгновенье погрузился в темноту. Люди, пробывшие долгое время почти без движений, вздохнули и зашевелились.
Когда снова загорелся свет в зале, на сцену вышла Элспет Фиц-Хью. Она дождалась, пока толпа успокоилась, и вновь призвала делать пожертвования на благое дело. На этот раз даяния оказались гораздо щедрее, рубли так и сыпались в чашу. Закончив сбор пожертвований, Фиц-Хью уже более определенно призвала вступать в ополчение для борьбы за дело Господа нашего, хотя опять же к слишком общим выражениям нельзя было придраться настолько, чтобы обвинить ее в государственной измене.
После прощального благословления собрание официально закончилось. Но далеко не все покинули здание. Большинство рванулось к сцене, желая прикоснуться к чуду, свидетелем которого они сегодня стали. Фиц-Хью осаждали люди, желавшие узнать, как они лично могут способствовать успеху дела Трезы Клунард, и Пайас, посовещавшись с Иветтой, тоже присоединился к толпе.
