- С заданием лучше всего справится тот, кто боится этой штуки. Тот, кто побежит. Бегство займет время - а только время нам и потребуется на пути к Земле или к ближайшему аванпосту. Понимаете, Док? Сомневаетесь вы хоть на секунду, что он побежит?
Док Баддер потер густую щетину на подбородке. В гулкой тишине послышался звучный скрежет.
- Хм. Еще как побежит. Пожалуй, вы правы, Паркхерст. Как всегда. Он именно тот...
Паркхерст поторопился прервать доктора:
- Вот так-то, Док. Когда мы сможем его забрать?
Док Баддер с хрипом поднялся из кресла. Еще раз откашлялся и ответил:
- Я обработал его эпидерматором. Чудо как затягивается. Сейчас снова поставлю... но тут вот какое дело. Знаете, Паркхерст, от этих чертовых сигарет нервы совсем никуда... В смысле, нет ли у вас маленько... ну, чтоб нервишки так не шалили... - Огонек надежды запылал в глазах старого хрена, и Таллент мигом сообразил, в чeм тут дело. Старик тоже наркоман. Или алкаш. Сложно был сказать точнее, но одно Таллент понял точно: Дока Баддер снедает та же противоестественная жажда, что и его. Паркхерст непреклонно покачал головой:
- Нет, Док. Ни капли. Вы должны постоянно быть форме на случай того...
- Проклятье, Паркхерст! Я не заключенный! Я врач. И имею полное право...
Паркхерст по-прежнему не сводил глаз с Таллента, но мысленно явно отвлекся на строптивого доктора.
- Вот что, Баддер. Сейчас скверное время. Всем нам сейчас туго, Док. Но три дня назад, когда ударили кибены, моя жена сгорела прямо на улице. А дети сгорели в школе. Я знаю, Док, что вам сейчас туго. Но, если вы, черт возьми, не прекратите клянчить у меня виски, я вас прикончу. Прикончу, понятно?
Говорил он негромко, для большего эффекта делая выразительные паузы. И в голосе ясно слышалось отчаяние.
Это был голос человека со страшной ношей на плечах и с мучительной болью в сердце. Паркхерст явно со старым задрыгой не шутил.
- Ну вот. Так когда же мы его сможем забрать, Док?
Док Баддер безнадежно оглядел операционную и провел языком по пересохшим губам. Потом нервно забормотал:
- Я... я снова поставлю ему эпидерматор. На четыре часа. Нагрузки на органы нет; операция прошла чисто. Он ничего не будет чувствовать.
Бенно внимательно прислушивался. Он все еще не понимал, что с ним проделали и о какой операции идет речь. А перепалка между Баддером и Паркхерстом немного приглушила неодолимый страх. Но потом он трясущейся рукой прикоснулся к шраму...
