– Голем, зачем вы мне лжете? – перебил его Виктор.
– Я вам?
– Конечно. Вы же не считаете их больными. Вы мне сами говорили, что их лечить совершенно ни к чему.
– А психотические отклонения вообще не лечат, Виктор. Психотиков просто оберегают от воздействия внешнего мира. А внешний мир оберегают от них.
– Неужели для этого обязательно нужны тяжелые танки? – саркастически поинтересовался Виктор и допил последнюю дозу.
– Иногда, – философски заметил Голем.
– Да! Но у меня еще вопрос. А почему туда пускают детей?
– Откуда вы знаете, что туда пускают детей?
– В городе говорят. И вообще, я сам сегодня видел этих, в сафари…
– В городе, – назидательно проговорил Голем, – говорят очень много всего интересного. Например, мой приятель Вернон, медик, между прочим, по образованию, знаете что мне поведал? Что скоро мы все мочиться перестанем, потому что жидкость будет уходить исключительно через поры кожи. А вы говорите, дети… Те, кого вы видели в сафари, – это члены Совета ветеранов Последней войны, СВПВ. Только они и имеют доступ на территорию Лагеря. Они ведут мирные переговоры с бедуинами.
– О, как это по-нашему! – воскликнул Виктор, хохоча. – Мирные переговоры под дулами танков за колючей проволокой между детьми и бородатыми моджахедами, причем и те и другие поголовно вооружены до зубов, и ни слова в прессе о том, что там происходит! Как это современно и демократично!
– Переговоры, между прочим, проходят весьма серьезные… ненависть – это вам не фунт изюму… Хотите, расскажу?.. Религиозные предрассудки… пресловутый фундаментализм… новейшая военная доктрина… прагматичный подход к массовым психозам… новый виток все той же спирали, но уже совсем в другом измерении… – Голем бубнил все это тихо, монотонно и как-то невнятно, отрывочно. Голос его все больше и больше заглушался ревом могучего двигателя, и Виктор вдруг обнаружил, что видный психиатр сидит верхом на стволе танкового орудия, у самого его основания, и большими кусками лопает сочный арбуз; холодный розовый сок стекает у него по подбородку, а косточками Голем плюется, как мальчишка, во все стороны. Одна из косточек попадает Виктору в щеку, и он возмущенно спрашивает:
– Что вы делаете, Голем?!
– На вам муха, – отвечает Голем.
– Не на вам, а на вас, – поправляет Виктор.
– Нет, на вам, – упорно повторяет Голем, – на мне нету.
А потом вдруг становится совсем темно. И тихо. И только слышно в этой тишине, как с кончика ствола падают в раскаленный песок тяжелые липкие капли арбузного сока.
