Не имея пончо, которым надо обертывать левую руку, они парировали удары локтем. Искромсанный левый рукав быстро темнел у обоих от крови. Я подумал, что мы обманывались, полагая, будто им неведом этот вид фехтования. Но я сразу заметил, что ведут они бой по-разному. Оружие не было одинаковым. Дункан, спасая себя, старался сблизиться с противником; Уриарте отступал, делая длинные низкие выпады. Тот же голос, который напомнил о шкафе с оружием, крикнул:
– Они убивают друг друга! Не давайте им драться!
Никто не отважился их разнять. Уриарте вдруг оступился, Дункан кинулся на него. Два тела почти касались друг друга. Клинок Уриарте был нацелен в сердце Дункана. И у нас на глазах его длинный кинжал стал коротким, ибо вонзился в грудь. Дункан вытянулся на траве. И сказал очень тихо:
– Странно. Все как во сне.
Его глаза остались открытыми, он больше не двигался. Я увидел, как человек убил человека.
Манеко Уриарте склонился над мертвым и просил у него прощения. Он рыдал, не стесняясь. То, что он сделал, его потрясло. Сейчас мне известно, что меньше раскаиваются в злодействе, чем в непоправимой оплошности.
Мне больше ни хотелось смотреть. То, чего я желал, случилось и поразило меня. Лафинур мне позже сказал, что кинжал из мертвого еле вынули. А потом состоялся наш тайный сговор. Решили умалчивать лишь о самом необходимом и представить дуэль на ножах как поединок на шпагах. Четверо вызвались слыть секундантами, в том числе Асебаль. В Буэнос-Айресе, мы надеялись, все будет улажено; ведь всегда кто-то приятель кого-то.
На столе красного дерева валялись игральные карты вперемежку с банкнотами, и никто не желал их ни видеть, ни трогать.
В последующие годы мне не раз хотелось поверить эту историю своему другу, но всегда представлялось, что быть владельцем тайны много приятнее, чем выдавать ее. В 1929-м cлучайная беседа побудила меня вдруг нарушить старое обещание. Полицейский инспектор в отставке дон Хосе Олаве рассказывал мне о поножовщиках нижнего Ретиро [4] и заметил, что этот народ был способен на любое коварство, дабы убрать соперника, и что до братьев Подеста и Гутьерреса почти не было креольских дуэлей. Я сообщил ему, что сам видел такую дуэль, и поведал ему историю, происшедшую многие годы назад. Он меня выслушал с профессиональным интересом и сказал:
– Вы уверены, что Уриарте и тот, другой, раньше никогда не дрались на ножах? Может быть, они этому научились где-либо в сельской местности?
