Криво улыбнувшись, Найпал снова положил кинжал в сундучок.
– Ты мне не нужен мертвым, Масрок. Я просто хочу, чтобы ты знал: есть вещи и похуже того, что я могу сделать с тобой, кроме того, как просто оставить тебя в тюрьме. Даже для демона время в тюрьме лучше, чем смерть.
Рубиновые глаза чудовища с ненавистью уставились на колдуна.
– Что ты хочешь от меня на этот раз, о Человек? Есть пределы моим возможностям, пока я огражден твоей магией.
– Снять эти барьеры я не могу. – Найпал глубоко вздохнул; момент величайшей опасности был уже совсем рядом. – Ты был заключен навеки охранять гробницу царя Ориссы под затерянным городом Махарастра.
– Ты уже спрашивал меня об этом, о Человек, и я отвечу тебе опять – я не открою местоположения города. Я не предам своего дела, даже если буду оставаться в тюрьме навеки.
– Я прекрасно знаю пределы твоей помощи мне. Слушай же мой приказ. Ты вернешься в свою гробницу, Масрок, и принесешь мне одного из воинов, погребенных с царем Ориссой. Принеси мне одного человека из его армии, охраняющей его покой.
На мгновение Найпал подумал, что демон согласится без всякого протеста, но ошибся. Масрок внезапно вскрикнул и закрутился волчком. Он крутился все быстрее, пока перед взором колдуна не появилось черное пятно, пронизанное блестками серебра. Это пятно не касалось прутьев клетки, оно жужжало, и молнии слетали с его огненных кромок. Комната вибрировала с пронизывающим тело визгом, и голубовато-белое сияние наполнило воздух.
Лицо Найпала осталось невозмутимым, хотя пот градом стекал со лба.
Маг хорошо знал, какие силы сдерживались этим барьером и какие силы он должен был употребить, чтобы заставлять чудовище кричать и беситься. На мгновение огненная клетка была на грани того, чтобы разлететься на кусочки, и Масрок почти вырвался на свободу. Если бы это произошло, колдун умер бы в самых страшных мучениях. Так же внезапно, как и началось, буйство огня утихло. Масрок стоял неподвижно, как будто был высечен из обсидиана; рубиново-кровавые глаза монстра пылали гневом.
– Ты просишь, чтобы я совершил предательство!
– Очень маленькое предательство, – сказал невозмутимо Найпал, собрав, однако, всю свою волю, чтобы сохранять спокойствие.
– Мне не нужно знать расположение гробницы. Только один-единственный воин из многих тысяч!
– Вырваться из пут после двух тысячелетий оков – это одно, но предать то, что я был обязан охранять, – это совсем другое!
– Я предлагаю взамен этого свободу, Масрок. Свобода после двух тысяч лет заключения.
