Волшебница, в сопровождении служанки поднимавшаяся по лестнице, обернулась, и ее губы дрогнули. Потом, держась за перила, она тяжело двинулась дальше, и Ингри поспешил за ней.
К своему удовольствию, он обнаружил, что дверь в помещение леди Йяды заперта; Ингри негромко постучался.
– Кто там? – раздался ее голос.
– Ингри.
Последовала пауза.
– Вы не бродите во сне?
Ингри поморщился.
– К вам посетительница.
Леди Йяда мгновение озадаченно молчала, потом раздался скрежет ключа в замке и скрип отодвигаемого засова. Дверь распахнула служительница-дуэнья, с удивлением воззрившаяся на волшебницу и ее служанку. Ингри последовал за женщинами в комнату.
Леди Йяда, стоявшая у окна, растерянно смотрела на вошедших.
– Йяда? – столь же растерянно пробормотала волшебница. – О боги, дитя, как же ты выросла!
На лице девушки вспыхнула такая радость, какой Ингри еще ни разу на нем не видел.
– Халлана! – воскликнула леди Йяда и кинулась вперед.
Две женщины упали друг другу в объятия; раздались радостные восклицания. Наконец леди Йяда отстранилась, продолжая держать более низкорослую волшебницу за плечи.
– Как ты здесь оказалась?
– Новости о приключившемся с тобой несчастье дошли до семинарии Матери в Сатлифе. Я теперь там преподаю, знаешь ли. Ну и еще, конечно, были сны.
– Как же ты туда попала? Ты должна рассказать мне все, что с тобой случилось с тех пор… Ох, лорд Ингри, – девушка с сияющим лицом повернулась к нему, – это та самая моя подруга, о которой я вам рассказывала. Она была послана орденом Матери в крепость моего отца на западной границе, а орден Бастарда поручил ей исследования, так что она следовала обоим своим призваниям – собирала гимны мудрости жителей болот и лечила их, чтобы привлечь в крепость и обратить в квинтарианство. Тогда она, конечно, была моложе. А я… я была неуклюжим подростком. Халлана, я так до сих пор и не понимаю, как это ты позволяла мне целыми днями таскаться за тобой… только я так была тебе за это благодарна!
– Ну, если не считать того, что я вовсе не была невосприимчива к твоему обожанию… чего только не внушат человеку боги! – ты очень мне помогала. Ты не боялась ни болот, ни лесов, ни зверей, ни жителей болот. Ты готова была лезть в любую чащобу и безропотно терпела выговоры за то, что вся перемазалась и исцарапалась.
Йяда рассмеялась.
– Я все еще помню, как ты и тот противный педантичный жрец спорили за обедом о теологии. Просвещенный Освин так распалялся, что буквально вылетал из столовой. Будь я старше и не так поглощена собственными делами, я обеспокоилась бы состоянием его здоровья. Бедный тощий спорщик!
